Нет, ну бывает.
Ещё месяц назад это была моя гостиная,
моя столовая, мой пёс!
Теперь всё кончено.
Ничего не кончено!
Он всё это выдумал, потому что ему
было так неловко, что он меня поцеловал.
- Для меня эта девушка не существует.
- Но она существует!
Нет! Ясно же, что это мысленный образ.
Он чувствовал себя виноватым, что
поцеловал меня, вот и придумал её!
Ты слышала, как он сказал: "Я влюблён
в Джессику"?
Да нет, это же азбука!
Он соврал, это сразу видно.
Да нет же! Красивая блондинка, так её
и вижу. . .
Нет же, замолчи!
Добрый день. А Франсуа дома?
Добрый день. Нет, он. . . Мишель?
- Да.
- Я Джессика.
- А что, заметно?
- Нет.
- Очень приятно. Это Али, мой друг.
- Здравствуйте.
- Добрый день.
- Мы тут за книжкой заглянули.
- Да?
- "Бурная жизнь" называется.
Нет, "Перевёрнутая жизнь".
Я её уже читала, но. . .
Она, наверное, в книжном шкафу.
- Это книжка Франсуа?
- Нет, моя, но. . .
- И какая же проблема?
- Ты её читала?
Да, давно. Так неожиданно.
Ну что же, ладно.
- Я попрошу подругу тебе позвонить.
- Ничего страшного.
- Ей действительно нужны фотографии.
- Нет проблем!
- Ладно, пока.
- У меня в будущем году выставка будет.
- Я тебе приглашение пришлю.
- Пока!
- Отлично, пока.
- До скорого!
- Счастливо!
- Счастливо!
Погоди.
- Не двигайся.
- Мы торопимся.
- Тут свет такой. . .
- Да?
- Последний кадр.
- Последний? Мне сесть?
Да. И смотри вон в ту сторону.
Да нет же! Вот так!
Хорошо. И не улыбайся, гляди будто
в пустоту.
Погоди, давай ещё разок.
- Всё, спасибо. Отлично!
- Здорово! Спасибо тебе.
- Я тебе их все сразу пришлю.
- Спасибо.
- Так я скажу Франсуа, что ты заходила?
- Нет, не стоит.
Чёрт, я был уверен, что тут ещё есть!
Что, вся коробка кончилась?
Да, больше нет ни единого.
Я всё перерыла.
- А там?
- Нет, и ключ я потеряла.
Ну что ж, есть и другие вещи в жизни.
О, я знаю, где ещё есть!
То, что надо! Без права на ошибку!
- Погоди, он странного зелёного цвета.
- Он что, испортился?
Я, пожалуй, его не надену.
- Мишель! Ты за хлебом не сходишь?
- Да? Нет, мама.
- А то ведь скоро уже булочная закроется.
- Нет, не могу, мама.
А могу я узнать, почему?
Тут, понимаешь, Али плачет.
А что с ним такое?
Я ему только что сказала, что между
нами всё кончено.
Да? А я и не знала, что что-то было.
Ну надо же, а?
Ничего мне в этом доме не рассказывают.
- Почему ты так сказала?
- Али! Али!
Да?
- Всё в порядке?
- Конечно, мадам.
Но на ужин-то ты останешься?
- Да.
- Останется, конечно.
- Да, мадам.
- Да, да!
Почему ты сказала, что всё кончено?
А потому, что не знала, как тебе
это сказать.
Но ведь всё только началось!
Мне очень жаль.
Я ничего не понимаю, Мишель.
Я не понимаю.
Фло, будь любезна, убери кровать.
Только не переутомись.
Мама, почему ты никогда не говоришь
о моём отце?
Не о чем говорить. Это в прошлом.
- Но мне прошлое интересно.
- Что прошло, то прошло.
А он случайно был не еврей?
Еврей или нет?
Но, мама!
В эту ночь я отправилась в лес и шла
долго.
Я всё время думала о Франсуа.
Я чувствую, что выздоравливаю от него.
Если бы кто-то мог взять меня за руку
и вести!
О, Господи, возьми меня за руку,
и я последую за тобой без страха.
Мишель!
Мишель!
Мишель!
Мишель. . .
Ну, идём, дорогая.
6 месяцев спустя.
Ты был моей единственной любовью.
Новобрачные, глядеть на меня!
Улыбочку! Вот так! Отлично!
Теперь - горько!
Горько!!!
Ты уверен, что мы не делаем глупость?
- А ты считаешь, что это глупость?
- Я нет, а ты?
И я тоже нет.
Священник сомнение наводит, это знак.
А я не чувствую!
Священник звонил, у него небольшая
авария - машина в кювет съехала.
- Он умер?
- Нет, не умер.
Он говорил со мной по телефону.
Неглубокий кювет, наверное.
Мишель. . .
Я тебе сказать хотел . . .
Всё, что я мог говорить или делать,
не было против тебя.
- А против кого тогда?
- Никого.
- Может быть, против самого себя.
- Ты что, ходишь к психоаналитику?
- Ты что, пациент Валери?
- Нет, нет.
- Перестань.