Нервничает почему-то.
- Да, странно.
- Что не так?
- Никогда его таким не видела.
- А вы знаете этот ресторан?
- Нет, это сюрприз.
- Он нам хочет сделать сюрприз.
- Сюрприз, да, Франсуа?
- Тогда поспешим скорее к обеду!
- Да, но. . .
7 ноября. Я купила себе моген Давида.
- Это вы?
- С младшими сёстрами.
- Вас легко узнать.
- И это я, и тут.
И вот здесь я.
А вот тут кто?
Двоюродный брат. Это кузены, тёти,
дяди, а вот опять я.
Ой, какая красавица!
- Ну, я и сейчас симпатичная.
- Конечно.
И вот здесь тоже.
Это кто? Это ваша мама?
Да, это моя мама. Как раз перед самой
депортацией. Это её последнее фото.
Я этими фотографиями очень дорожу.
Почти никого из этих людей не осталось.
А это Франсуа?
Да.
- Ну и вид!
- Да уж, выражение лица. . .
- И потом, он тут более. . .
- Да, более круглолицый.
Он такой был в детстве,
а потом лицо вытянулось.
Теперь-то он постарше, чем тут, а?
- Да, видно, как вы о нём заботитесь.
- Так ведь это же мой ребёнок.
- Не хотите чашечку чаю?
- С удовольствием.
- Сейчас сделаю.
- Не откажусь.
2 4 декабря. Здорово!
- Не надо нам чаю, мама!
- Почему?
- У нас с папой другие планы.
- А что такое?
Мы лучше водочки тяпнем!
- Папе противопоказан алкоголь.
- Никакого алкоголя!
У нас тут всего-навсего от дяди Самуила
бутылочка водочки.
Да, только сегодня! Вреда большого
не будет! Лехаим!
Лехаим, папа!
И вообще, что выпьем мы, того уже
не выпьет дядя Самуил!
Это мы ему ещё услугу оказываем!
Само собой! Когда я его последний
раз видел, он на пару центнеров тянул!
И сейчас, небось, не меньше!
- Мишель! Мишель!
- Что?
- Ты что это делаешь?
- А что, курить нельзя?
- Ой, простите, я не знала.
- Ничего страшного.
- Но, Мишель, это же светильник Хануки!
- Извини, папа.
Ханука? О, Ханука! Мне так жаль!
Извините меня! Регина, Симон, извините!
Извините меня!
- Она же не нарочно.
- Ну, конечно.
- Я сейчас погашу.
- Не в том дело. Зажигать не надо было.
Ну, конечно! Победа иудеев над греками и
сирийцами во втором веке до нашей эры!
Я же всё знаю: менора, светильник, праздник
огней и чудо с маслом в сосуде!
Просто я её не узнала!
Надо же, сколько Вы всего знаете!
А откуда? Мы и сами не знаем столько.
Да мы Вас уже простили.
А я не догадалась, потому что
не сообразила, что зажигают свечи.
- Франсуа!
- А про победу над греко-сирийцами я знаю.
- Франсуа, дорогой, тебе нехорошо?
- Всё в порядке, мама.
Мишель!
- Мишель!
- Что?
Ты что, нарочно?
Тебе не нравится, что я не еврейка,
а какой же ты сам иудей?
- Я не иудей?
- Нет.
- А кто же я тогда?
- Никто.
Ты ни во что не веришь, в синагогу
не ходишь.
А в ту пятницу я видела, как ты съел
здоровенный бутерброд с ветчиной.
Если это значит "иудей", ну, тогда. . .
Ладно, хватит!
Слушать этот бред, когда хочешь
поговорить серьёзно, - нет уж, спасибо!
И не ветчина это была вовсе, а индейка.
Но в тебе духовного света нет!
Никакого духовного света!
Потому я и произвела на тебя
впечатление.
Произвела, это точно.
- Ты красивый.
- Это ты красивая.
- Нет, ты.
- Нет, ты очень красивая. Красивая.
А ты очень, очень-очень красивый.
Наша вторая весна.
Привет! Франсуа! Франсуа!
- Это не то!
- А меня ты хочешь?
Извини, я тебя достал, наверное, своими
ветеринарными историями. Извини меня.
Мне интересно.
Прости.
Это так ты меня целуешь?
Какого чёрта!
Франсуа!
У меня грудь случайно не увеличилась?
Левая - так точно, раза в три.
Нет, я вот думаю: вдруг я беременна?
Как это?
Ты что, перестала таблетки принимать,
а мне не сказала?
- Я принимала.
- Тогда всё в порядке.
- Просто у меня задержка.
- На сколько?
Десять дней.
Да, но риск всё же есть, пусть даже
и очень маленький.
- Ты тест проходила?
- Нет.
- Так давай, надо спешить.
- Почему спешить?
Если придётся что-то делать, то надо
спешить.
- Что ты паникуешь?
- Но, Мишель, ты же не хочешь ребёнка?
Нет, нет, не волнуйся.
В любом случае, если он тебя сейчас
слышит, то сам сбежит.
Нет, я же не беременна, это только