Задавайте.
- Когда мое дело передадут в трибунал?
- Я могу только гадать.
Мне нужно работать,
зарабатывать на жизнь.
- Сейчас я живу за счет друзей.
- Вы меня разжалобили!
Скажите, почему другого дирижера,
члена нацистской партии,
который перед каждым концертом
играл нацистский гимн,
уже оправдали и дали ему работу,
а я должен ждать, ждать без конца?
Не знаю.
Он не проходил через мои руки.
Почему перед окончанием войны
вы сбежали в Швейцарию?
Что?
Почему перед самым концом войны
вы сбежали в Швейцарию?
Я узнал, что Гестапо
хочет меня арестовать.
Почему вас собирались арестовать?
Наверное, из-за письма,
которое я написал Геббельсу.
Я указал на то, как низко упал
музыкальный уровень
из-за расовой политики Рейха.
Вы не протестовали против расовой
политики, а только указывали на то,
что из-за нее падает
музыкальный уровень?
Так?
Как вы узнали,
что Гестапо село вам на хвост?
Мы давали концерт в Берлине. Неожиданно
отключили электричество. Во время
вынужденного перерыва меня посетил Альберт
Шпир, министр вооруженных сил. Он сказал:
- "Вы устали, поезжайте за границу".
Я истолковал его слова правильно.
- Вижу, вы были знакомы с большими людьми.
- Точнее будет сказать, многие люди,
- занимавшие высокие посты, знали меня.
- Вы были близки со всеми -
с Адольфом, Германом, Йозефом, Балдуром,
а теперь еще и с Альбертом.
Давайте, наконец, поговорим
начистоту, Вильгельм.
Договорились? Ваш партийный номер?
Ваш блеф не пройдет, господин майор.
Вам надо было лучше готовиться
к нашей встрече.
Вы не представляете, насколько
нелепы и глупы ваши вопросы.
Дэвид, помните, я сказал,
что приготовил вопрос,
на который наш Вильгельм
не сможет ответить?
Сейчас я его задам. Готовы, Вильгельм?
Это трудный вопрос.
Почему вы не уехали из страны в 1933-ем,
когда Гитлер пришел к власти?
Почему вы остались в Германии?
У меня есть целый
список ваших коллег,
эмигрировавших в 33-ем - Бруно Вальтер,
Отто Клемперер, Арнольд Шёнберг, Макс Райнхардт.
Они - евреи, им пришлось уехать.
Они поступили правильно.
А я не мог бросить свою страну
в трудный для нее час,
ведь я - немец. Я остался на родине.
По-вашему, это грех?
Видите, Дэвид?
Он не может ответить на мой вопрос.
Спрошу еще раз, только не надо
кормить меня жалобными сказочками.
Кабинет майора Арнольда.
Да, он здесь.
Майор Ричардс просит
лейтенанта Дэвида Уиллса.
Дэвид Уиллс у аппарата.
Мне ему передать?
Хорошо. Майор Ричардс
хочет поговорить с вами, сэр.
Почему он сразу не мог меня позвать?
Почему он сначала пригласил вас?
Чертова английская вежливость!
Стив Арнольд. Что?
С меня довольно. Я ухожу.
Доктор Фюртвенглер!
Доктор Фюртвенглер!
Прошу вас, не делайте этого.
Это нежелательно для вас.
Когда я был маленьким,
отец взял меня с собой
на ваш концерт.
Вы тогда дирижировали пятую
симфонию Бетховена.
Я был потрясен.
С тех пор я полюбил музыку.
Я был так благодарен вам.
Я восхищался вами. Как вы могли
пойти на службу к преступникам?
Сколько? Это настоящая бомба!
Хорошо.
Доктор Фюртвенглер.
Как вы тут все любезно общаетесь!
А всё из-за англичан, Дэвид.
Вы знаете этих ребят?
Сама порядочность.
Скажите, доктор Фюртвенглер,
вы знали Ганса Хинкеля?
Знаю только,
что он был последним негодяем.
Работал в министерстве культуры
и уничтожал всех евреев в искусстве.
Да, он самый.
Знаете, чем еще занимался
этот мерзавец? Вёл досье.
В его архиве порядка двухсот
пятидесяти тысяч папок.
- А знаете, что в них?
- Нет, конечно.
Но я знаю, что у него повсюду были
соглядатаи, даже в моем оркестре.
- Кто?
- Мне не сказали, кто, но я знал.
- Откуда?
- Меня предупредили.
- Кто вас предупредил?
- Геринг. Хинкель ведь работал на Геббельса.
Что сказал Геринг?
Чтобы я был осторожен, потому что за
мной наблюдает человек Геббельса.
Он прочел донесение. Всё, что я говорил,
было записано слово в слово.
Хорошо они поставили дело.
Теперь можно не торопиться.
В этих папках - сведения обо всех деятелях
искусства,