чем четырёхзначная?
– Пятизначная, хоть и небольшая.
Боже правый.
А ещё миллионеры, чёрт их дери!
Да этих денег им бы не
хватило даже на ланч.
Ты должен возглавить движение
учителей, Джордж. Я тебе помогу!
Спасибо! Хороший совет, но...
мне завтра с утра в школу. Так что...
Рад был познакомиться.
– Взаимно.
Спокойной ночи, Джордж.
– Спокойной ночи.
Спокойной ночи, Джордж.
Ты его затерроризировал.
– Ты о чём? Мило побеседовали.
Ты сказал, что у него плохая
работа, и он мало зарабатывает.
Нет, ты плохо слушала. Я сказал,
что у него хорошая работа,
но в плохом месте,
где он мало зарабатывает.
Но ты же его не знаешь!
– Это меня никогда не останавливало.
Сестра права. Ты – бульдозер!
О чём ты? Я просто котёнок!
– Нет.
Разве я разозлился, когда ты вместо
меня поселила здесь гея? Нет.
Он мне нравится.
– Винс, это совсем не обязательно.
Одно меня беспокоит: почему
это ему так посчастливилось
быть возле тебя, а не мне?
Он не возле меня. И, к тому же,
он переезжает через 2 недели.
Никуда он не переедет. Он в тебя
влюбится и станет нормальным.
Ты сумасшедший!
Нет. Если бы ты могла всё
увидеть моими глазами!
Винс...
– Что?
Пойдём-ка!
Привет!
Привет.
Жую по ночам. Вредная привычка.
Тс-с! Винс заснул.
Он очень добрый. Просто он
чувствует угрозу с твоей стороны.
Это глупо.
– Не совсем.
Он задал мне тот же вопрос.
Почему здесь живу я, а не он?
В точку.
Из тебя мог бы выйти советник.
Ты его любишь?
Да.
В определённом смысле.
Только не могу себе представить,
как бы я с ним жила.
Он заполняет собой всё пространство.
А ты любил Джоли?
Ну, как сказать.
Я так... Я так думал.
Боже...
Джордж, прости!
– Нет...
Это так глупо.
Я знаю, он просто козёл!
Я должен был это предвидеть.
– Нет.
Ты не сделал никакой ошибки.
Ты же ему доверял...
Но ты-то бы этого не допустила.
– Да, конечно. Я никому не верю.
Особенно весёлым симпатичным
интеллигентным парням вроде Джоли.
И у него отличный вкус.
Не такой уж и отличный.
Иначе бы он до сих пор был с тобой.
Спасибо.
Мы должны пойти на танцы!
– Что?
В пятницу вечером в общественном
центре. Я запишу нас.
О каждом танце нужно думать,
как о трёхминутном
любовном приключении.
Юноша встречает девушку...
Они влюбляются в музыку...
в звезды... и в оркестр.
А потом они должны расстаться.
Не понимаю, что я делаю.
Я не умею танцевать.
Вообще не умею.
Улыбайся!
На цыпочки, на цыпочки!
Вы бабочка!
Налево или направо?
Голову выше, молодые люди,
пожалуйста. Выше! Выше!
Выше голову, молодые люди. Выше!
Я всё устрою.
Мы с Кеннеди так решили.
Иначе зачем нужны братья?
Я уже поправляюсь.
– Ты прячешься.
Когда бы я ни позвонил,
ты либо дома, либо танцуешь мамбо
со своей соседкой.
Это ненормально!
Пора возвращаться к жизни.
Я прав, милая?
Абсолютно! Дорогой, мне пора
обратно в редакцию.
Была рада с тобой познакомиться.
– Я тоже.
Ну что скажешь?
Большой палец вверх или вниз?
Она мила.
Я всё устрою.
– Я в этом не нуждаюсь.
У меня очень хороший приятель.
– Он большевик!
Всё это ничем не закончится.
– Почему должно чем-то закончиться?
Потому что пора подумать о себе.
– Я думаю о себе.
Мне просто не нравится то,
что делаешь ты.
Ты должен встретиться
с этим парнем.
С каким?
Он врач ухо-горло-нос.
Его снимали для обложки
журнала «Нью-Йорк».
Джордж, пора тебе подумать о себе.
Я думаю о себе.
Послушай меня,
он врач ухо-горло-нос.
Но я здоров.
Даже не простужен.
У меня с этим парнем нет ничего общего.
Просто выпей с ним чашечку кофе.
Говорю тебе, это высший сорт.
Привет!
Джордж Хенсон?
– Да.
Я Джонатан Голдстейн.
Ты очарователен. Твой брат милый,
но ты неотразим!
Тебе кто-нибудь говорил,
что ты похож на персик?
Нет.
Значит, ты врач ухо-горло-нос?
Да. Знаешь, это моя
профессиональная жизнь.
Но у меня есть другие интересы
несколько пониже пояса.
Я слышал, ты украшал
обложку журнала «Нью-Йорк»?
Я получил 3000 новых пациентов
и 6000 предложений руки и сердца.
И ни единого стоящего