способа описать качественную сторону
шрифта, не обращаясь к понятиям
из  совершенно другой сферы.
И мы постоянно говорим: "Знаешь,
этот похож на Ерика Сати,
а нужно, чтобы был Дебюсси."
Или: "Этот похож на ремень и подтяжки,
нужно что-то, ну, более элегантное...
туфелька ручной работы."
Я собираю эти знаки уже
где-то пару лет.
И мои самые любимые вот эти.
У меня их несколько.
Вот так когда-то выглядели
улицы Нью-Йорка.
На самом деле они более четкие,
и работают гораздо лучше, чем
то, что мы видим на улицах сейчас.
Представители классического модернизма
в вопросе об
осведомленности читателя
о шрифте
считают, что он не должен
быть осведомлен вообще.
Шрифт должен быть кристалльным
бокалом,
чтобы просто вмещать в себя,
показывать и упорядочивать
информацию. Но не думаю,
что все так просто.
Я думаю, что, осознают ли читатели
или не осознают шрифт, который читают,
он все равно на них влияет.
Также как актер, которому дали неподходящую
роль, повлияет на восприятие
фильма или пьесы, которую смотрят зрители.
Они будут также следить за сюжетом,
но пьеса их не увлечет,
не взволнует, не заставит поверить.
Я считаю, с типографией тоже самое,
и дизайнер, который выбирает шрифт, не кто иной
как ассистент рижессера, подбирающий актеров.
Для меня практически не существует
шрифтов вне работы.
Как и все, я в курсе, какие шрифты
используются в моей окружении.
Знаете, есть старая шутка про то, что графические
дизайнеры не могут смотреть исторические фильмы,
потому что шрифты всегда не те,
-и  это чистая правда.
Шрифт определенно делает
мир вне офиса иным.
Мы с невестой пытались запомнить,
где находится новый ресторан
в нашем районе, и она запомнила
его как то новое место,
в паре кварталов от химчистки.
А я запомнил, как то новое место,
в паре кварталов
от того места с неудачным интервалом
между буквами.
Никто не знает, что такое Гельветика.
Я имею в виду, в начале нашей карьеры,
когда ни у кого еще не было компьютера,
никто не знал, что
такое экранные шрифты.
Думаю, что и тогда люди
могли не знать, что такое Гельветика.
Тот факт, что на нее так активно давали
лицензию
и распространяли с помошью
популистских технологий,
как бы  создал миф о том, что Гельветика
в каком-то роде окончательный шрифт.
И даже нам, профессионалам,
трудно от него отделаться.
Я вроде как тоже купился на идею,
о том, что "О, шрифты без засечек
эволюционировали сотни лет,
и венцом творения стала
Гельветика."
А потом подумал: "Подождите минтуку,
это не верно в историческом смысле,
эстетическом, культурном и политическом."
Но что-то такое в ней есть,
что придает ощущение законченности,
как будто Гельветика -
это главная мысль,
а все мысли после нее
в каком -то смысле второстепенны.
Я безусловно шрифтоголик, и это
неизлечимая, если не смертельная болезнь.
Я не могу объяснить, мне просто нравится
смотреть на шрифты,
Меня просто прет от них.
Они мои друзья.
Другие люди смотрят на бутылки вина
или под юбки девушкам,
а меня вставляет смотреть на шрифты.
Должен признаться, меня это немного беспокоит,
это какое-то идиотское занятие.
Я в большой степени человек слов.
Поэтому типография для меня
как дополнение.
Она делает мои слова видимыми.
Настоящему шрифту нужен ритм,
контраст; он идет от почерка.
Вот почему я могу прочесть
ваш почерк, а вы - мой.
И я уверен, что нашему почерку очень далеко
до Гельветики,
и до всего, что можно называть разборчивым.
Но мы можем его прочесть, потому что
в нем есть ритм и контраст.
У Гельветики нет ни того, ни другого.
Почему спустя 50 лет она
до исх пор так популярна?
Не знаю. Почему плохой вкус так вездесущ?
Нет, на самом деле, Гельветика
была хорошим шрифтом в то время.
Она отвечала запросам.
Но сейчас она стала одним
из шрифтов "по умолчанию",
отчасти из-за распространения компьютеров,
которым сейчас уже 20 лет,
персональным компьютерам, конечно,
она стояла по умолчанию на Макинтоше Apple,
а потом появилась по умолчанию на