Испании,
и этот мальчишка подчинится,
иначе это дорого обойдётся.
МАРИЯ: Но он не любит её, милорд.
ФРАНЦИСК: Любовь тут ни при чём!
МАРИЯ: А возможно,
должна быть при чём.
Чтобы стать королём, ему придётся
принять на себя ответственность.
Молодое деревце не может вырасти
в тени могучего дуба, Франциск.
- Ему нужен простор.
- Ему нужна хорошая порка.
МАРИЯ: Франциск, ну неужели
это не может подождать до утра?
ФРАНЦИСК: Если я не могу уснуть,
он тоже спать не будет.
Генрих, вставай!
МАРИЯ: О, нет! Опять...
ФРАНЦИСК: Вызвать охрану!
Вернуть его!
ГЕНРИХ: Но!
ГЕНРИХ: Ну давай же,
глупое животное.
Вперёд! Но!
ДАНИЭЛЛА: Ну нет! Не выйдет!
Вор! Будешь знать,
как красть лошадь моего отца!
ГЕНРИХ: У моей слетела подкова.
У меня не было выбора.
- А у нас каков выбор?
- Стой!
Позволить тебе?
- Я только на время.
- Убирайся, а то я всех разбужу!
Простите, Ваше Высочество.
Я вас не разглядела.
Ваша меткость это опровергает.
И за это, я знаю,
мне придётся умереть.
Э, ну...
Никому не говори об этом, и, э...
и я буду снисходителен.
Высочество, у нас есть другие кони.
Они моложе, если пожелаете.
Я желаю только одного: освободиться
из своей золочёной клетки.
Это тебе за молчание.
Я сказала, что хочу 4-минутные
яйца, а не 4 одноминутных.
И где, Бога ради, наш хлеб?
Его как раз вынимают из печи,
миледи.
Маргарита, драгоценная моя,
что я всегда говорю о тоне?
ЖАКЛИН: "Воспитанная леди
никогда не должна повышать голоса
громче лёгкого дуновения
нежного ветерка."
Жаклин, дорогая,
лучше помолчи,
если не можешь сказать
ничего стоящего.
Я говорила не пронзительно,
а звучно.
Придворные знают разницу.
Сильно сомневаюсь,
что твоя манера звучности
была бы позволительна
при королевском дворе.
Меня ведь не принимают
в королевскую семью, мама.
Никого не принимают, кроме
какой-то испанской свиньи,
которую они имеют наглость
называть принцессой.
Дорогая, ничто не окончательно,
пока ты не умерла.
И даже тогда, я уверена,
с Богом можно договориться.
Почему на столе нет соли?
Даниэлла!
Иду!
ПОЛЕТТА:
О, у неё плохое настроение.
ЛУИЗА:
Ну что солнце, взошло на востоке?
Да, Луиза.
И день будет прекрасным.
Ты только посмотри на эту роскошь!
Дитя, где ты это раздобыла?
У ангела милосердия.
И я точно знаю,
на что они пойдут.
На Мориса?
Если баронесса может продать твоего
мужа, чтобы уплатить свои налоги,
то это наверняка вернёт его домой.
Двору придётся его отпустить.
Но король продал его Картье.
Его увезут в Америку.
Это наш дом, и я не позволю ему
разваливаться у меня на глазах.
РОДМИЛЛА: Мы ждём!
Ой, осторожно, хозяйка,
а не то эти монеты ей достанутся.
Доброе утро, мадам.
Маргарита, Жаклин.
- Здравствуй.
- Надеюсь, вы хорошо спали.
Что тебя задержало?
Я упала с лестницы в саду.
Но мне уже лучше.
Кто-то снова читал у камина.
Только посмотри на себя:
вся в пепле и саже.
Некоторые люди читают,
потому что сами думать не умеют.
Почему ты не спишь
со свиньями, золушка,
если непременно стараешься
пахнуть как они?
О, Маргарита, это было грубо.
Даниэлла, подойди, дитя.
В твоей внешности
действительно есть нечто...
оскорбительное, дорогая моя.
Ну что мне сделать,
чтобы ты начала стараться?
Я стараюсь, мачеха.
Я хочу вам угодить.
Иногда я сижу одна,
и пытаюсь придумать,
что же ещё мне сделать,
как себя вести...
Ах, успокойся, дитя.
Расслабься.
Возможно, если бы мы вернули
Мориса, я бы вас так не раздражала.
Это твои манеры оскорбительны,
Даниэлла.
Всё это тяжкое время,
я давала тебе кров,
одежду, и заботилась о тебе.
И всё, чего я прошу взамен -
чтобы ты помогала мне, не жалуясь.
Разве это такая непосильная просьба?
- Нет, миледи.
- Вот и хорошо.
Никаких больше разговоров
о возращении слуг, поняла?
Да, миледи.
После всего, что я делаю...
после всего, что я сделала...
вечно чем-то недовольна.
Яйца остыли.
ЛЕОНАРДО:
О нет, тут ничего нет!
Тут ничего нет! Умоляю,
оставьте нас в покое!
Это всего лишь кастрюли
и сковородки!