серебряные реки
И, мнится, растворился мир в слезах, -
Так ярость Болингброка перешла
Через границы, покрывая сталью
Сердца, что тверже стали, и страну.
Белобородые на голый череп
Надели шлем, грозя тебе;
Мальчишки
стараются басить и заключают
В доспех тяжелый женственное тело,
Чтоб против власти выступить твоей;
Монахи учатся гнуть лук из тиса,
Что дважды гибелен, грозя престолу;
И даже пряхи ржавым топором
Грозят венцу.
Восстали стар и мал,
И хуже все, чем здесь я рассказал.
Ты слишком хорошо о столь дурном
Нам рассказал.
Но где граф Уилтшир?
Бегот?
Что сталось с Буши?
С Грином?
Как они  позволили опасному врагу
Спокойно перейти границы наши?
Коль верх возьмем, поплатятся за это.
Ручаюсь, с Болингброком мир у них.
То правда, государь, у них с ним мир.
О подлецы проклятые, ехидны!
Готовые ко всем ласкаться псы!
Грудь, гревшую их, жалящие змеи!
Из трех Иуд втройне Иуда каждый!
С ним мир у них?
Так пусть же грозный ад
На души их за это ополчится!
Любовь, свою природу изменив,
Смертельной ненавистью, вижу, стала,
Не проклинайте: головы, не руки,
Скрепили мир их;
проклятые вами
Смерть худшую из всех смертей вкусили
И спят, зарыты глубоко в могиле.
Как! Умерли граф Уилтшир, Грин и Буши?
В Бристольском замке отошли их души.
Где герцог, мой отец, с его войсками?
Не важно - где; молчите о спасенье:
О смерти, о червях ведите речь.
Нам прах бумагой будет, и слезами
В земную грудь мы впишем нашу скорбь.
Немедленно составим завещанье.
Нет, впрочем, что мы можем завещать?
Что, креме наших трупов погребенных?
Жизнь, земли наши, все - у Болингброка;
Своим назвать мы можем только смерть
Да жалкий слепок из земли бесплодной,
Который покрывает наши кости.
Во имя Бога,
Присядем. Пусть расскажут нам преданья
Печальные о смерти королей:
Одни из них низложены; другие
В бою погибли;
тех сгубили духи
Низложенных с престола жертв; иных
Их собственные жены отравили;
Иные же зарезаны во сне:
Убиты все.
Внутри пустой короны,
Венчающей нам бренные виски,
Смерть держит двор;
шутиха там воссела,
Над властью издеваясь, скаля зубы,
Предоставляя миг нам, чтоб сыграть
Роль короля, сражающего взором,
Переполняя самомненьем нас,
Как будто плоть, ограда нашей жизни, -
Медь неприступная. Затем шутиха
Подходит и булавкой протыкает
Ограду замка - и прощай, король!
Накройте головы, не издевайтесь
Поклонами над плотью.
Прочь почтенье,
Условности, обычаи, обряды!
Во мне все время ошибались вы:
Как вы, ем хлеб я,
немощам подвержен,
скорблю,
ищу друзей.
Коль я таков,
Зачем вы королем меня зовете?
Милорд, мудрец не плачет над бедою,
Но он спешит пресечь пути слезам.
Страх пред врагом вам силы ослабляет
И этим силы придает врагу.
Безумье ваше вам лишь вред приносит.
Всего постыдней - трусом пасть в бою.
Тот победил, кто перед смертью смел;
Страх перед смертью - рабских душ удел.
Узнаем об отце; при нем есть рать.
Попробуем из части все создать.
Бранишь ты хорошо.
Пока мы живы,
Поборемся мы, Болингброк спесивый!
Припадок страха я преодолел:
Вернуть свое - легчайшее из дел.
Скажи нам, Скруп, где дядя с силой ратной?
Хоть мрачен взор твой, дай ответ приятный.
Как выдает нам неба внешний вид
Грядущее погоды состоянье,
Так мой тяжелый взор вам говорит,
Что тяжелей еще мое признанье.
Роль палача играя, понемногу
Я худшего оттягиваю срок:
Соединился с Болингброком Йорк,
Сдались все ваши северные замки,
И ваши рыцари на юге все
К нему примкнули.
Ты сказал довольно.
Кляну тебя, кузен, меня отвлекший
От сладкого к отчаянью пути!
Что скажете?
В чем наше утешенье?
Клянусь, навеки я возненавижу
Того, кто станет утешать меня.
Поедем в замок Флинт. Угасну в нем:
Раб бед, склонюсь пред ними королем.
Солдат распустим, чтоб вспахать могли
Страну, где есть надежды у земли.
Мне - нет надежды; пусть молчат о ней;
Не нужен больше мне совет ничей.
Тот вредит вдвойне,
Кто льстивым языком слух жалит мне.
Всех распустить - пускай уходят прочь!
День ясный - Болингброк, а