Кто резким голосом кричит, моля?
Я женщина, я тетка короля,
Это я.
Открой мне дверь, не откажи мне в слове,
То просит нищая, - просить ей внове.
Вот наша пьеса чем изменена:
Теперь - "Король и нищенка" она.
Опасный наш кузен, впустите мать:
Она меня явилась умолять.
Кто б ни просил, но если дашь прощенье,
Тем подтолкнешь других на преступленье.
Отрежь гнилой сустав - и ты спасен;
Оставь его - и все погубит он.
Король,
не слушай человека злого!
Он ни себя не любит, ни другого.
Зачем ты здесь? Из старого сосца
Вскормить вторично хочешь подлеца?
Постой, Йорк милый.
Выслушай, король.
Встань, тетушка.
Нет, не сейчас: дотоль
Я на коленях буду ползать тут
И дни счастливые мне не блеснут,
Доколь тобой, на радость безутешной,
Прощен не будет Ретленд, сын мой грешный.
Я - с матерью моей у ног твоих.
Я - на коленях верных против них.
От милости не жди себе добра.
Серьезно ль просит? Это лишь игра;
Взгляни ему в лицо: нет слез в глазах,
Слова - в устах лишь, наши - здесь, в сердцах.
Для вида просит: угодишь отказом;
Всем сердцем, всей душой мы молим разом.
Он был бы рад с колен усталых встать;
Врастая в землю, будем мы стоять.
В его мольбах одно лишь лицемерье,
А в наших лишь правдивость и доверье.
Мы пересилим: будет нам дана
Та милость, что лишь правому дана.
- Встань, тетушка.
- Нет.
Не говори мне: "встань";
Сперва скажи: "прощаю", после - "встань".
Коль говорить тебя я б приучала,
"Прощаю" произнес бы ты сначала,
Впервые жажду слова я сейчас;
Скажи: "прощаю"; пожалей же нас;
Не столь мало, сколь сладко слово это;
От короля нет лучшего ответа.
"Pardonne moi", король, ответь ты ей.
Прощения прощеньем не убей!
Ах, бессердечный мой супруг,
сурово
Ты слову противопоставил слово!
Язык французский - тонкий: не поймем;
Скажи "прощаю" на своем родном.
Твой взор заговорил; язык - глазам,
А ухо сердцу вверь, - есть жалость там, -
Чтоб ты, внимая просьбам, полным слез,
Из жалости "прощаю" произнес.
Встань, тетушка!
Ах, не об этом я!
Лишь о прощенье просьба вся моя.
Прощаю,
Как мне должен бог простить.
Что значило колени преклонить!
Боюсь я...
Повтори мне. Подтверждение
Лишь подкрепляет прежнее прощенье,
Ничто не изменив.
Прощен он мной
От всей моей души.
Ты - бог земной.
Но верный шурин наш, как и аббат,
Со всею остальною шайкой этой.
За ними смерть помчится по пятам.
Пошли отряды в Оксфорд, милый дядя,
И всюду, где изменники найдутся,
Клянусь, им больше не бывать в живых:
Лишь разыщу, всех задержу я их.
Прощайте, дядя.
С богом, мой кузен,
Так постарайтесь верность доказать.
Мой старый сын,
ты должен новым стать.
Ха!
Ты не заметил, что сказал король:
"Иль друга нет, который бы избавил
Меня от этого живого страха?"
- Так он сказал?
- Да, то его слова.
"Иль друга нет?"
- он дважды произнес,
Притом настойчиво. Не так ли было?
Да, так.
И на меня он пристально смотрел,
Как будто говоря: "Не ты ли снимешь
С души моей тот ужас?"
разумея
Того, кто в Помфрете.
Так в путь; идем.
Друг короля, покончу я с врагом.
Я все раздумывал,
как мне сравнить
Темницу, где живу я, с целым миром;
Но так как в целом мире много тварей,
А здесь - одно лишь существо, я сам,
Мне трудно это;
все же постараюсь!
Вообразим, что мозг - супруг души,
Душа же - мать;
от них двоих родится
Потомство размножающихся мыслей;
И, малый мир мой населяя, мысли
Подобны населенью в этом мире:
Мысль вечно недовольна.
Род их высший,
Мысль о божественном, всегда таит
В себе сомненье, и противоречат
Одни слова священные другим.
Так, например: "Придите, дети";
после ж:
"Войти труднее, чем пройти верблюду
Сквозь узкое игольное ушко".
Честолюбивая же мысль стремится
К недостижимым чудесам;
так ногти
Мои ничтожные прорыть хотели б
Проход сквозь каменные стены мира,
Тюрьмы моей суровую ограду,
А так как сделать этого нельзя,
Они в своей гордыне умирают.
А мысль покладистая льстит себе
Тем, что не первая - раба судьбы
И  не последняя она.
Так нищий,
Посаженный в