Эдварда, будь беспощаден!
Ведь Эдварда, его отца, я - сын;
Ты эту кровь уже, как пеликан,
Исторг и допьяна упился ею.
Брат Глостер, чистый и правдивый духом,
Пошли ему, господь, блаженство в небе,
Пример нам и свидетельство о том,
Что ты кровь Эдвардову льешь ручьем.
Усиль своим стараньем мой недуг
И вмиг сорвет, как сгорбленная старость,
Твоя жестокость - высохший цветок.
Живи - твой стыд тебя переживет!
Пусть эта мысль всю жизнь тебя гнетет!
Постель уж ждет меня, затем - могила.
Кто мил другим и чтим, тому все мило.
Пусть тот умрет, кому ничто не мило;
И дурь и старость приберет могила.
Прошу вас приписать его слова
Сварливости больного и летам.
Клянусь я жизнью, он вам предан весь
И любит вас как Гарри, будь тот здесь.
Вы правы: он, как Херфорд, любит, да;
Я - как они; пусть будет так всегда.
Вам, государь, привет шлет старый Гонт.
Что он сказал?
Все сказано им. Ныне
Бесструнный инструмент - его язык;
Слова и жизнь - все Гонт исчерпал вмиг.
Пусть Йорк отправится за Гонтом вслед:
Хоть смерть горька, она - конец всех бед.
Упал он первым, как созревший плод;
Ему - конец, нам - странствовать черед.
Довольно.
Перейдем к войне ирландской:
Нам должно вытеснить лохматых кернов,
Живущих там, где изо всех отрав
Они одни лишь право жить имеют.
Но это дело требует издержек,
И мы, как вспоможение, присвоим
Всю движимость, казну, доходы, утварь,
Которыми владел наш дядя Гонт.
Доколь сносить я буду? Ах, доколь
Мне долг любви терпеть прикажет боль?
Смерть Глостера и Херфорда изгнанье,
Обиды Гонта, Англии страданья,
Чинимые бедняге Болингброку
Помехи в браке и моя опала,
Я все переносил с лицом спокойным
И не поморщившись перед монархом.
Я - сын последний Эдварда, - из нас
Был первенцем отец твой, принц Уэльский;
Он яростнее льва был на войне,
Он кротче агнца в мирное был время,
Прекрасный, юный, благородный принц.
В него лицом ты: выглядел он так же,
Когда в таком же возрасте он был;
Но хмурился он только на французов,
Не на друзей; он расточал лишь то,
Что сам завоевал, не расточая
Завоеваний храброго отца.
Его рука в родной крови невинна;
Но кровь врагов родни ее пятнала.
О Ричард!
Слишком опечален Йорк,
Иначе б он не стал сравненья делать.
В чем дело, дядя?
Государь, простите,
Коль вам угодно; коли нет, и этим
Мне угодите, - я доволен всем.
Вы захватить намерены, присвоить
Наследье Херфорда, его права?
Не умер разве Гонт? Не жив ли Херфорд?
Иль Гонт неправ был, иль не в праве Гарри?
Наследника ль иметь Гонт недостоин,
Иль недостойный сын - его наследник?
Прав Херфорда лишив, лиши и время
Всех хартий и обычных прав его;
Пусть завтра не идет вслед за сегодня.
Не будь собой; ведь если ты король,
Так не по праву ли наследья только?
Коль Херфорда вы прав его лишите,
Все грамоты для ввода во владенье,
Предъявленные через стряпчих им,
Отняв и подданство его отвергнув,
Вы навлечете тысячу несчастий
На голову свою,
и вы лишитесь
Привязанных к вам тысячи сердец
И мне внушите помыслы, которых
Не должно верности и чести знать.
Что хочешь думай! Мы себе возьмем
Его поместья все со всем добром.
Прощайте, государь! Спешу отсюда.
Что дальше будет, знать нельзя покуда,
Но из поступков явствует дурных,
Что добрых следствий ждать нельзя от них.
Ты, Буши, к графу Уилтширу спеши:
Вели ему к нам в Или-Хоуз явиться,
Чтоб присмотреть за этим домом.
Едем мы завтра же в Ирландию. Пора!
Пока нас здесь не будет, назначаем
Правителем верховным дядю Йорка:
Он справедлив и нас всегда любил.
Идемте, королева. Завтра - в путь;
Так будьте веселей, пока мы вместе.
(Монахи поют псалом).
Так умер герцог наш Ланкастер, лорды?
И жив: ведь герцогом стал сын его.
Но лишь по титулу, не по владеньям.
Тем и другим богат по праву был бы.
Под бременем пусть молча разобьется,
Не разрешившись вольной речью, сердце.
Нет, выскажись; и пусть навек тот смолкнет,
Кто перескажет все тебе во вред.
Не Херфорда ли будет речь касаться?
А если так, то смело начинай:
Я чутко доброму