я остаюсь здесь,
пока вам не надоест, и вы не уйдете.
А мы никогда не уйдем.
Никогда. Даже не думай.
Она будет жить в комнате Лоррейн.
Я останусь здесь.
Будем спать вместе.
- Чудно!
- Ты рехнулся?
Это лучше, чем она будет совать
везде свой нос и узнает правду.
Она долго не протянет.
Будь уверен.
Кроме того, ты всегда жаловался,
что тебе холодно спать одному.
На мой вкус, ты слишком тощий.
Ну, у Вас тут действительно много книг.
Ну да. Это в основном, книги Бобби.
Это традиционная обстановка для
любого профессора английского языка.
- Профессора?
- И неплохого.
А Вы что, правда писатель?
Бобби считает, что да.
Эти коробки принадлежали Лоррейн.
Так что...
Что?
- Я хорошо понимал твою мать.
- Насколько хорошо?
Ее иногда трудно было понять,
но дверь к ее сердцу
была открыта для людей.
Ну, насколько я знаю, поход к ее сердцу
был скрыт за вращающимися дверями.
Ты Пэрслин Гомини Уилл.
Откуда Вы знаете мое имя?
Ну я... Я многое о тебе знаю.
Твоя мама и я хорошо знали
друг друга с юных лет.
Я даже помогал придумывать тебе имя.
Твоя мама считала, что ты золото,
и мы назвали тебя
в честь золотистых цветков
паслена.
Ну, на самом деле, паслен - сорняк.
Это сказал мне наш сосед,
когда мне было 9 лет,
и я залезла на его помидорные грядки.
Одуванчики тоже сорняки.
Но это не мешает детям
загадывать на них желания.
Паслен - цветок дневной.
Ночью он закрывает свои лепестки.
Спасибо.
Черт побери!
Когда я видела тебя в последний раз,
ты была еще подростком.
Есть здесь кто-нибудь, кто не помнит
меня с Лоррейн, или я одна такая?
Она пела здесь, когда мне было
столько же лет, сколько тебе сейчас.
Это было что-то.
Так жаль, что она умерла.
Не надо ее жалеть.
Мне красную фасоль с рисом и пиво.
Насколько я знаю, ты на время
остановилась у Бобби и Лоусона?
Нет, я остановилась в доме Лоррейн.
Навсегда.
В сентябре пойдешь в школу?
Нет, я в школу не хожу. Официантка я.
Вам нужны официантки?
Нет, у нас работают только я и дядя Эрл.
- Они знают, что ты в школу не ходишь?
-Да, и прямо извелись по этому поводу.
Мучаются, словно это что-то вроде того,
когда кончаются водка и сигареты.
Эй, это дочь Лоррейн, Пэрси.
Она с нами поживет.
Заходи.
- Ты выросла красавицей.
- Спасибо.
Ну, чувствуй себя как дома, дорогуша.
Меня зовут Рути.
Это Рей, мой друг.
Давай, расслабляйся, малышка.
Пей пиво.
- Что-нибудь нашла?
-Закинула заявления в несколько мест.
И с вами теперь живет
эта маленькая прелесть?
Да, она прелестна.
Слушай, я помню времена, когда девочки
у тебя менялись каждую ночь.
Ты просто магнитом
каким-то для них был.
- И кто из вас храпит, как товарный поезд?
- Это Бобби.
Если он на спине,
его надо переворачивать.
Знаешь, я смотрела по медицинскому
каналу программу о том,
что от храпа можно вылечить,
если надрезать какое-то место в горле.
Господа, по-моему,
у меня для вас есть история.
Тихо. Тихо. Сейчас Бобби
расскажет нам историю.
Когда я рос, я любил водиться
с парнями на пару лет старше меня.
И однажды летом,
мне лет десять было,
мы занимались тем же,
чем и все нормальные мальчики в Алабаме.
Ловили рыбу, играли в мяч, плавали.
В общем, дурака валяли.
Но кроме этих утех милого детства,
мои развлечения включали
и разговор о некоей загадочной
и неуловимой штуке,
назвавшейся <<мохнатка>>.
По правде говоря, я плохо
представлял себе, что это такое, но знал,
что это была магическая
и очень важная штука,
потому что о ней всегда
говорили шепотом.
Я бродил по полям и шептал себе
под нос: <<Мохнатка, Мохнатка>>.
Мохнатка.
Однажды мы играли в бейсбол,
и к нам подъехал Лерой Табервилл.
Он был классическим
дебилом-переростком.
Ему было 12.
У него уже были широкие плечи,
и пальцы его были запятнаны табаком.
Он остановился около третьей базы
и вытащил что-то из кармана.
Он начал подбрасывать
это что-то высоко в воздух.
Ну вот типа так.
И я смотрел, как он подбрасывает
свой таинственный камешек,
и меня снедало нетерпение.
Я не выдержал