сразить.
И что вы хотите ей сказать?
Я хотел бы сказать ей:
"Прекрасная маркиза, ваши прекрасные
глаза сулят мне смерть от любви".
Но я хотел бы сказать
это как-нибудь поизящней.
Ну, напишите ей, например,
что пламя ее очей испепелило вам сердце...
Нет, нет, нет, это всё не нужно.
Я хочу написать ей только то,
что я вам сказал:
"Прекрасная маркиза! Ваши прекрасные
глаза сулят мне смерть от любви".
Но только нельзя ли эти слова
расставить как-то иначе?
Ну, можно сказать, как вы сказали:
"Прекрасная маркиза, ваши глаза
сулят мне смерть от любви".
Или же: "От любви смерть мне сулят,
прекрасная маркиза, ваши прекрасные глаза".
Или: "Прекрасные ваши глаза от любви мне
сулят, прекрасная маркиза, смерть".
Или: "Смерть ваши прекрасные глаза,
прекрасная маркиза, от любви мне сулят".
Или: "Сулят мне прекрасные глаза ваши,
прекрасная маркиза, смерть от любви".
Какой же из этих способов наилучший?
Тот, который вы избрали сами:
"Прекрасная маркиза, ваши прекрасные
глаза сулят мне смерть от любви".
Невероятно! Невероятно!
Я это сам придумал в один миг!
Я это сам придумал!
Держите.
До чего мне неловко, что такая важная
особа, как вы, утруждает себя ради меня.
Не торопитесь, друг мой,
можно подумать, вы месяц голодали...
Это правда, ваш вид внушает мне аппетит,
вас так и хочется съесть...
Эту записку только что принесли,
г- жа маркиза.
От кого она?
От виконта де Шабани, мадам.
Вот. Прочтите вслух.
Увидите, я ничего от вас не скрываю...
"Сударыня, я буквально умираю оттого,
что не видел вас с нашей последней встречи.
Стоит ли мне говорить, что пламя
моей любви превратилось в пожар.
Я принадлежу вам, как вы принадлежите мне.
Луи-Жак де Мениль, виконт де Шабани".
Каков наглец! Каков грубиян!
Этот Шабани заслуживает кнута!
По-моему, он не лишен пыла.
Но, сударыня... Эта записка оскорбительна!
Я не спорю... Но порой бывают оскорбления,
которые могут нас взволновать.
Простите, сударыня,
что я не владею искусством "взволновать" вас.
Но, может быть, это искупит мой изъян?
Сударь, вы заставляете меня восхищаться.
А меня, сударыня...
Вы заставляете меня страдать.
Помилуйте, но от чего?
Мне невыносимо видеть,
как эта свора поклонников вьется у ваших ног...
Вы готовы ревновать меня ко всей вселенной!
А вы готовы чаровать всю вселенную.
Но разве я могу запретить
мужчинам увлекаться мною?
И неужели, когда они приходят
засвидетельствовать свое почтение,
я должна гнать их палками?
Полно, Дорант...
Вы прекрасно знаете, что желание
нравиться стоит у женщины на первом месте.
Желание пустое, я согласна...
Но можно ли быть благоразумной в 20 лет?
По-вашему, я ревную напрасно,
но чем я счастливей всех этих воздыхателей?
Тем, что вы знаете, что любимы мной.
Такие люди, как я, сударыня, не созданы
для того, чтобы любить в кредит...
А меня беспокоит ваша
расточительность, Дорант.
Не влезайте в долги, я не знаю,
что делать с разорившимся человеком.
Не бойтесь, сударыня, у меня есть планы,
которые надолго избавят
меня от этой опасности.
Прошу прощения, я чувствую себя смешным.
Смех - это не беда. Наш враг - сомненье.
Продолжайте!
Вы капля воды, капля росы на кончике листа...
Капля, которая наливается, тяжелеет,
дрожи-и-ит... И падает.
И падает, г-н Журден.
Теперь другое упражнение.
Нет, хватит. На сегодня хватит.
Мы уже изображали погремушку, цветок,
каплю воды... Я устал.
Именно!
Когда вы устали, когда больше не думаете,
когда тело победило разум,
именно тогда и начинается работа...
Давайте, изобразите мне... Коня.
О нет, только не коня.
О нет, нет, только не коня. Только не коня!
И кого вы, по-вашему, изображаете, сударь?
Коня...
Коня? И какого же, интересно?
Может быть "всех коней", соединенных в одном?
Разве вам не известно,
что, подобно нам, людям,
каждый конь уникален,
у него свой характер, свой нрав?
Вы мне показываете человека,
который изображает коня,
г- н Журден, а не самого коня.
Может быть, вы гордый андалузец?
Столь же порывистый, сколь