несколько лет назад...
- Да?
Смотри...
Я знаю в совершенстве
удовольствия музыки и танца.
Но удовольствия -
они сами по себе прихоть.
Только отрицающие эгоистические интересы
могут правильно служить государству.
Ты.
Иди сюда.
Это было успокаивающе.
Ещё раз.
Твой галстук из чего сделан?
Что? Шёлк.
Шёлк должен использоваться
для парашютов.
Хорошо...
Я не сомневаюсь, что просто вторглась.
Естественно, но заходи.
Это Пегги Дэйтон, звезда и любимица
американского плавания.
Товарищ Нина Ёщенко
из Советского Союза.
- Привет.
- У нас здесь была деловая встреча.
Несомненно, она и была. На полу?
Почему вас должно беспокоить,
что мы на полу?
Между вами какие-то отношения?
Конечно нет, мы просто хорошие друзья.
Здесь кто-нибудь когда-нибудь
спрашивает что-нибудь ещё?
И послушай.
Возможно, мы не станем друзьями,
пока эта картина не будет закончена.
Об этом Бороффе... Этот зануда
тоскается за мной весь день.
- Зануда?
- Он играл мне какую-то свою музыку.
Милочка, ты, должно быть, шутишь.
Я думаю, что его музыка паршивая.
- Пегги.
- Мисс Дэйтон.
Даже американцы признают, что Борофф -
величайший из ныне живущих композиторов.
Когда вы оскорбляете его,
вы оскорбляете русскую культуру.
Извините меня.
Подожди, я не закончила с тобой.
Ниночка, пожалуйста,
это было слишком нетактично
с твоей стороны.
Что ты хочешь?
Я читала сценарий и не поняла.
Ты прочитала всё?
Ты прочитала всё?
Ты знаешь, я никогда не читаю
другие роли, кроме моей собственной.
Стив, это просто не для меня.
Это симпатично и всё такое,
но я думаю о моих сторонниках.
- Ты что?
- Моих поклонниках!
Если я покажусь в картине,
где я не только не плаваю...
но и не спою хотя бы одну песню,
они отколошматят меня.
Я не хочу превращать кино в мюзикл,
это слишком дорого.
Стив, это будет стоить каждого пенни.
Мы будем использовать этот материал
во Французском суде...
и я буду играть Жозефину.
- Это естественно.
- Содержит всё.
И я придумала замечательное название:
"Не сегодня вечером".
Я подумаю. Интересно, сможем ли мы
использовать музыку Бороффа.
- Нет, он слишком квадратный.
- Не говори глупостей.
Подумай, как это престижно - сам Борофф
пишет музыку для твоей картины.
- Ты знаешь, что значит престиж?
- Картина, которая не делает денег.
- Эта будет делать деньги.
- Стив, он слишком занудный.
Пегги, Чайковский написал увертюру
для Ромео и Джульетты.
И ты знаешь, что из этого стало?
"Наша любовь, как мелодия".
Что ты говоришь!
Это была знаменитая песня.
Ты думаешь, мы сможем его пригласить?
Он недоступен.
Другой русский композитор,
Бородин, послушай.
Конечно, но те мальчики
работают над замечательной музыкой.
С твоими музыкальными ушами,
я уверен, если ты послушаешь...
Оду трактору, ты обнаружишь
в ней замечательную тему.
Даже лучше, чем Чайковский.
С правильными словами это беспроигрышный
вариант. Нельзя упускать такой шанс.
Конечно, здесь один подвох.
Борофф может не захотеть, чтобы
его музыка стала популярной песней.
Почему нет?
Потому что он серьёзный музыкант
и не хочет думать ни о чём другом.
- Может, ты сможешь уговорить его.
- Как я уговорю его, если ты не можешь?
Потому что мы по-разному созданы.
Товарищ, вы говорили сегодня,
что Маркович...
приказал нам немедленно встретиться
с французским представителем.
Как мы можем на них надавить -
отказом визы для Бороффа?
Да, как?
Я думаю, Москва продлит наше
пребывание, если мы запросим об этом.
Возможно, вы не поняли вопроса,
товарищ.
Каждый день руководство устанавливает
свежие цветы в комнатах.
- Какой красивый жест.
- Это точно.
Если мы преобладаем над французским
представителем как представители..
Почему ты не подстрижешься?
Ты постоянно выглядишь по-зимнему, товарищ.
И почему мы постоянно держим
окна закрытыми?
Это разве не замечательно?
Дома всё ещё снег и лёд...
а здесь! Посмотрите на птиц.
Я всегда чувствовала легкую боль...
когда наши ласточки покидают нас, улетая
на зиму в капиталистические