БэрвеллКинокомпания  20 век Фокс
представляет
Я говорю о дружбе.
Я говорю о характере.
Черт, Лео, я не стесняюсь этого
слова. Я говорю о морали.
Ты ведь знаешь,
я люблю спорт.
Иногда я с удовольствием
делаю ставку.
Но я не до такой степени
люблю спорт.
Когда я договариваюсь о бое,
я плачу три к одному
фавориту за проигрыш.
Я вправе рассчитывать,
чтобы бой закончился три к одному.
Но когда я ставлю у этого
гаденыша Берни Бернбаума,
я глазом не успеваю моргнуть,
как шансы выравниваются.
или я ставлю на быстрые деньги.
Этот еврей знает,
что я предпочитаю верное дело,
он сдает информацию,
что я договорился о бое.
левые деньги вливаются рекой.
Шансы валятся к черту.
Не знаю, кому он сливает информацию,
может, картелю Лос-Анджелеса.
Берни мало честных денег, которые он
может получить с брокерской доли
или от моего бизнеса в его конторе.
Он продает наводки на мои ставки,
и часть отката, которая должна
лежать у меня в кармане,
ложится в чей-то другой карман.
Вот мы и вернулись
к тем же вопросам.
Дружба.
Характер.
Мораль.
Я ясно выражаюсь?
Темный лес.
До того уже дошло, что бизнесмен
не может быть уверенным
в выигрыше на договорном бое.
Если нельзя верить договору,
чему же тогда верить?
Ради хорошего выигрыша
приходится ставить на удачу.
И тогда снова начинается анархия.
Настоящие джунгли.
Вот почему так важна мораль.
Она отличает нас от животных,
вьючных животных, хищников: мораль.
А Берни Бернбаум - лошадка
другой масти с точки зрения морали.
То есть, у него ее просто нет.
А ты уверен, что именно Берни
тебя продает?
Не эльфы же!
И никто не знает о договоре?
- Никто из тех, у кого нет морали.
А проигрывающие бойцы?
Мы берем только тех,
кому можно внушить страх Божий.
Другие букмейкеры знают?
Ты еще у кого-то играешь?
Иногда я ставлю у Минка Ларулла.
- Нет, это не Минк.
Откуда ты знаешь?
Это не Минк. Он парень Эдди Дейна.
Конечно.
Дейн всегда знает о договоре.
Что ты имеешь в виду, черт возьми?
Отдохни от этой мысли.
Это значит, что многие знают.
Ты, по-моему, меня не слушал.
Конечно, многие знают.
Поэтому мы обсуждаем характер,
чтобы определить,
кто меня кидает с договором.
И именно поэтому нам понятно,
что это Берни Бернбаум,
этот еврейский прыщ.
Потому что с точки зрения морали
он неустойчив.
И поэтому ты хочешь его убить.
Для начала.
Извини, Каспар.
Берни платит за свою безопасность.
Лео, я ведь не спрашиваю разрешения.
Я только предупреждаю тебя
из вежливости.
Это должно быть сделано.
Тогда у тебя будут
большие неприятности.
Ты пришел, чтобы узнать,
буду ли я против,
если ты убьешь Берни.
Ты получил ответ.
Я каждый месяц тебе плачу,
как кредит в лавке,
больше, чем этот прыщ,
а ты мне понты кидаешь!
Ты платишь за защиту,
как и все остальные.
Насколько я знаю, полиция
твои забегаловки не закрыла,
а окружной прокурор
не заметил твой рэкет.
У тебя нет лицензии на убийство
букмейкеров, такие не продаются.
Забирай своего шныря
и проваливай отсюда.
Я тебе не черномазый, типа
только что с пальмы,
которого можно пинать.
Я хорошо поднялся. Надоело,
что ты меня все время тычешь носом.
Надоело приходить сюда и целоваться
с твоей ирландской задницей.
Надоел твой вечный понт!
Ты - старая баба, вы все!
Джонни. Ты поднялся ровно настолько,
насколько я тебе позволил, не выше.
Помни об этом. Всегда.
Да, Лео, это так.
Ты здесь крутой босс.
А я всего лишь забитый зверек,
которому нравится,
когда его тычут носом.
Покрути коту яйца,
послушай, как он орет.
Неверный ход, Лео.
Ты сегодня не с той ноги встал?
- С той же, что и всегда.
Вот именно.
Все еще должен Лазару?
Я мог бы решить этот вопрос.
- Не нужно.
Ты ни разу не выиграл
уже несколько недель подряд.
Если я позволю ему переломать
тебе ноги, обо мне пойдут разговоры.
Скажут, я сам нарывался.
- И будут правы.
Можешь считать меня великодушным
придурком, но я ему заплачу за тебя.
Думаю, сделать это
именно сегодня вечером.
Когда я вижу, что ты маешься,
как