действительно вас люблю.
Когда была жива Хельга
и вы приезжали сюда,
я временами ей завидовала,
временами ненавидела ее.
Когда она умерла, я мечтала о том,
как я вырасту, выйду за вас замуж,
стану знаменитой актрисой и вы будете
писать пьесы для меня.
Ясно.
Это честь для меня.
Всё хорошо. Это уже не имеет значения.
Ничего не имеет значения.
Идите и пристрелите собаку.

Рези была права лишь наполовину.


Исходя из того, что я узнал,
она погибла в скором времени,


я же продолжал жить.


Если бы я действительно отправился
на русский фронт,


то несомненно бы погиб,
как предсказывала Рези.


Вместо этого я разъезжал на мотоцикле
по сельской местности Германии,


полагая, что смогу просто
переждать войну.


Два месяца спустя моей небольшой
передышке пришел конец,


когда я был захвачен лейтенантом Третьей
американской армии Бернардом О'Хара.


Я мимоходом сказал ему «доброе утро»,


и он узнал мой голос из радиопередач.


Видимо, О'Хара воспринял чересчур
лично всё мною сказанное.


После взятия в плен, американская
армия сопроводила меня


на частную поездку в нацистский
лагерь смерти Ордруф.


Они подумали, будет интересно
понаблюдать за моей реакцией,


когда я увижу плоды своей деятельности.

Повнимательней гляди на своих
немецких друзей, Кемпбэлл,
потому что ты следующий.

По мне, так они казались
весьма умиротворенными.


Пару дней спустя два американских
солдата увезли меня из Ордруфа.


Я не мог точно сказать,
знали ли они, кто я.

Ну, Говард,
что же вы думаете о такой войне?
Это вы, Виртанен?
Должен вас поздравить. Вам удалось
выкарабкаться из нее живым.
- А многим, знаете, нет.
- Да.
Да. Знаю.
Я знаю. Моя жена.
Моя жена, например.
Да. Очень жаль. Я узнал о случившемся
несколькими днями раньше вас.
[Вы узнали об этом раньше меня?
Каким образом вы узнали?]
[Это содержалось в информации, которую
вы передавали на той самой неделе.]
[Я сообщал,]
[что моя жена погибла?]
[Я даже не подозревал об этом?
Вы знали, что она мертва, а я - нет?]
[Мне понравилось бы носить траур.]
[Ну и что же со мной будет дальше?]
Вас уже нет.
Третья армия избавилась от вас,
документов о взятии вас в плен не будет.
Итак, Говард, куда вы хотите
отправиться отсюда?
О, даже не знаю.
Не думаю, что меня где-нибудь
ожидает торжественная встреча героя.
Едва ли.
Мы не можем просто начать хвастать
всеми трюками, которые использовали.
Они могут снова понадобиться нам
в следующей войне.
Нет, ваша истинная роль
останется засекреченной,
и официальная позиция Дяди Сэма в том,
что вы - отбросы общества.
Отбросы общества, да?
Известно ли что-нибудь о моих родителях?
Мне жаль, Говард. Они умерли
около шести месяцев назад.
Оба?
Сначала отец, а через двое суток и мать,
оба от сердца.
Никто не рассказал им, чем я
на самом деле занимаюсь?
Бросьте, Говард. Что, по-вашему,
нам следовало делать?
Пожертвовать нашей радиостанцией
в центре Берлина
ради душевного покоя двух стариков?
О, нет, нет. Мы не хотели бы этого!
Сколько человек знали, что я делал?!
- Нас было трое.
- Всего?
Это много, даже слишком много.
Всего три человека в мире знали,
кто я на самом деле?
И остальные тоже знали,
кто вы на самом деле.
Погодите. Как вы можете так говорить?
Вы думаете, я нацист?
Я не был нацистом.
Позвольте задать вам вопрос?
Что бы вы делали, если бы Германия
выиграла войну?
Отмаршировали бы прямиком к своему
приятелю Геббельсу, чтобы сдаться?
Признались бы ему, что в действительности
вы американский шпион-патриот?
Да, я мог бы сдаться!
Я мог бы сбежать. Я не знаю.
Ну хорошо. Хотите, чтобы я был нацистом?
Ваша воля. Считайте меня нацистом.
Хотите повесить? Действуйте, если
верите, что это поднимет уровень морали.
Моя жизнь не такое уж большое счастье.
Я только хотел, чтобы вы поняли,
как мало мы