реформировать общество.
Сэр!
Марджори.
Проблема в том, доктор,
что он не верит в то, что у него есть тело.
Совершенно о нем не заботится. Он...
Он полагает себя
духом бесплотным.
Возможно, вам следует уехать
на время из Лондона.
- Что это?
- Настойка опия, против боли.
Опий? Нет, нет.
Мне нужна трезвость ума.
Тебе нужен отдых.
Мой законопроект рассмотрят в парламенте
через три недели.
- Оставите нас на минуту, доктор?
- Да, премьер-министр.
Пять лет прошло с тех пор, как ты впервые
представил свой проект парламенту.
И с каждым разом мы подбираемся все ближе.
Уилберфорс, есть и другие члены парламента,
которые могут начать дебаты.
Кто? Назови хотя бы одного.
Единственный, кому бы я доверился, это ты.
Ну?
Я не могу открыто
противостоять королю,
когда на парижских улицах
льется кровь.
Ты прочитал слишком много
бульварных газет.
Французская республика
планирует объявить войну в течение года.
- Кому?
- Кому?
Да ты застрял в собственных мыслях! Нам,
Великобритании, всему, что дорого нам!
Принимая во внимание эту ситуацию,
ты связался не с теми людьми.
- С кем же я связался?
- Да хоть бы с Кларксоном.
-А кто же познакомил меня с ним?
-То были другие времена.
В кафе поговаривают,
будто Кларксон -французский шпион.
А Эквиано,
говорят, родился  в Каролине.
Он- американец,
следовательно, революционер.
Кое-кто даже говорит,
что видел своими глазами
письма, адресованные тебе
Томасом Джефферсоном.
- По поводу аболиционизма.
- Война все меняет.
- Даже дружбу?
- Ее в особенности!
Так что ты не замарывай
свою драгоценную совесть,
покуда мы
будем заниматься грязной работой на войне.
Совесть и впрямь драгоценна.
Предупреждаю тебе, как твой премьер-министр,
когда грянет война,
оппозицию тут же переименуют в мятеж!
Кто?
Ты?
Этим вечером я бы хотел вернуться
к теме аболиционизма.
В столь тревожные времена очень легко
отбросить в сторону нашу озабоченность нуждающимися в
помощи,
просто чтобы подтвердить
нашу преданность нации.
Но не стоит обобщать проблемы войны
и проблемы рабства.
Наш страх перед неизвестным врагом
не должен разъедать
наши заветные свободы.
Если это произойдет,
какой же горькой станет наша история!
Мы не должны запрещать никакие
дискуссии ни на какие политические темы.
Проблема рабства не
стала менее важной
в свете не связанной с ней проблемы войны!
В войне ли, в мире, покупка
и продажа человеческих существ
равно отвратительна!
И это не призыв к мятежу!
Где ваша опиумная настойка?
Я приготовлю ее вам.
Нет. Нет, я расскажу вам, чем все закончится.
Я уже знаю.
Ваши законопроекты очень легко отклонили.
Эквиано...умер в своей постели.
Томас Кларксон спрятался в
удаленном коттедже в горах.
Чарльз Фокс выжидал и наблюдал.
Квакеры продолжили слать письма.
Никто не отвечал.
Этим ваша история и заканчивается?
- Думаете, нет?
- Нет.
- Почему же?
- Потому что ночь сменяет день.
Люди больше уже не боятся так сильно,
ведь мы выигрываем войну с Францией.
А когда они совсем перестанут бояться,
они переоценят свои ценности.
И к ним вернется
их сострадание.
Да и вы еще не растратили свое рвение.
Это дорогого стоит.
Утро доброе, Уилбер.
- Доброе.
-Удалось поспать?
- Немного.
- Когда ушла Барбара?
- Поздно.
То есть, рано.
Боюсь, мне надо возвращаться в Лондон.
-Так скоро?
- Да.
Думаю, минеральные воды
оказали на меня волшебное воздействие.
Но сначала мне надо отправить письмо
Джеймсу Стивену.
- Попросить его вернуться в Англию.
- С какой целью?
Предоставить свидетельства
перед селекционным комитетом.
К тому же мыс Барбарой выяснили,
что мы оба не терпеливы
и склонны к поспешным решениям.
Но она хочет
рассказать вам об этом сама.
Дамы и господа,
прежде чем начать,
по просьбе невесты
споем гимн.
- Прелестная служба.
- Спасибо большое, что пришли.
Спасибо.
Как вы управляетесь с новой кухней?
<<К большим переменам
легче привыкнуть, чем к малым>>.
- Фрэнсис Бэкон.
- Отлично.
- Вы нас простили?
- Никогда.