Да, потому что такого с ним никогда не было…
как в гостинице "Городской герб", когда всё притворялся что слёг, да умирающим голосом…
строил из себя принца, чтобы заинтриговать эту старую развалину миссис Риордан.
Пожалуй, мне нравится в нём такая...
деликатность со старухами и с прислугой и даже с нищими.
А она нам и не подумала отказать ни гроша, всё на одни молебны за свою душеньку, скряга, какой свет не видал…
Все уши мне прожужжала о своих болячках, да ещё эта вечная болтовня о политике...
и землетрясениях и конце света и... О, Боже!
Нет уж, дайте нам сначала чуть-чуть поразвлечься!
Да, с кем-то он переспал...
на самом деле, а про гостиницу просто наврал с три короба, чтоб скрыть это.
Да, потому что позавчера он строчил какое-то письмо,
когда я вошла в ту комнату показать ему про смерть Дигнама в газете…
Польди.
Будто мне кто шепнул...
Они говорят, Дигнам умер.
А он сделал вид, будто задумался о делах! Дурень!
А мне плевать, с кем он там этим занимается, или кто раньше у него был.
Хотя, пожалуй, знать бы хотелось. Как с той шлюхой! Мэри...
Вертела постоянно своим турнюром, чтоб его соблазнить.
Кто же кроме него виноват, если он спутается со служанкой,
а потом предлагает посадить её с нами за рождественский стол. Как вам нравится?
Я понимаю, что ты имел в виду, Польди.
Вот уж нет, спасибо, только не в моём доме, с воровкой моих устриц...
Да, потому что он не может долго без этого, так что где-нибудь должен себе найти.
Почему нельзя поцеловать мужчину, без того чтоб сперва обвенчаться с ним?
Хочу, чтоб какой-нибудь мужчина меня обнял и целовал.
Поцелуй не сравнить ни с чем, проникает в самую душу, долгий горячий...
лишает сил.
Интересно остался ли он, доволен мной,
мне одно не понравилось в передней, когда уже уходил, до того бесцеремонно хлопнул меня по заду. Ну, уж знаете, я ему не лошадь.
До свидания, мистер Бойлан.
Да, потому что раза три или четыре он спустил этой своей здоровенной красной дубиной.
Я думала вот-вот его жила, или как её там зовут, лопнет, а кстати, нос почему-то у него не такой уж большой.
Мне никогда в жизни ещё не приходилось ни с кем, у кого был бы такого размера...
чувствуешь, что тебя заполняет всю.
И что это нас создали на такой манер, с какой-то дырищей посредине...
как Жеребец засаживает в тебя?
Через что я прошла с Милли...
Стараются покуда не раздуют тебя, как слониху.
Вот оно!
С Милли моя грудь была такой полной, что хватило бы молока на двоих.
Ему приходилось отсасывать из них, такие были тугие.
Для чего все эти жилки и прочее?
Интересно, две одинаковых...
На случай близнецов.
Пожалуй, я бы рискнула завести ещё одного. Но, не от него.
В Польди как-то больше соков.
Он знает массу разных вещей.
Он говорит, что внутри у него нет души, одно только серое вещество...
потому что сам-то он не знает, что это такое иметь душу.
Они такие все разные!
Ах, да пошли они все, плевать я хотела.
Хочу, чтобы он был тут, или ещё кто-нибудь с кем бы я могла.
Внутри прямо как огонь.
Я кончала, наверное, минут пять, ноги у него за спиной.
О Боже, хотелось что-нибудь кричать,
"говно" или "хуй", что угодно.
Слава Богу, не все, такие как он, другим нравится, если ты очень деликатная в этих вещах.
О боже...
Я не могу ждать до понедельника.
И подойду к жертвеннику Божию.
Ибо сие, о возлюбленные мои, есть истинная Христина, тело и кровь.
Музыку медленней, пожалуйста. Всем помолчать.
Спасибо, старина. Можешь выключать ток!
Позвольте одолжиться.
Сморкальник барда! Новый оттенок в палитру ирландского стихотворца:
сопливо-зелёный.
Почти ощущаешь вкус, правда?
Господи! Сопливо-зелёное море.
Яйцещемящее море.
Наша великая и нежная мать.
Моя тётка считает, что ты убил свою мать.
Будь её воля, она бы вообще запретила мне с тобой встречаться.
Кто-то её убил.
Чёрт побери, уж на колени бы ты мог встать, если умирающая мать просит.
Подумать только, мать с последним вздохом умоляет сына встать на колени, чтоб помолиться за неё.
А ты отказываешься.
Эх, пёс-