душевная болезнь,
А без ума мы - звери или тени.
Но верх всего: из Франции тайком
Лаэрт приехал, держится поодаль,
Живет молвой и верит болтунам,
А те ему все уши прожужжали
Про смерть отца. Виновных не найти,
Так все на нас и свалят.
Эти страхи
Меня, Гертруда, стерегут везде
И подсекают,
как осколки ядер.
Ну? Что еще там?
- Письма, государь
От Гамлета. - От Гамлета?
Вот вам, вот королеве.
- Кто подал?
- Говорят, Какие-то матросы.
Ступайте.
Бог в помощь, сэр.
- Дай бог тебе здоровья.
- Была б его воля,
а мы не откажемся.
Вот письмо для вас, сэр. Оно от
посланника с корабля, шедшего в Англию,
если ваше имя Горацио, как мне сказали.
"Горацио.
Не были мы и двух дней в море, 
как за нами погнались
морские разбойники. 
Уступая им в скорости, 
мы их атаковали с
вынужденной отвагой. 
При абордаже я перескочил
к ним на борт. 
 В это время корабли расцепились, 
и я очутился у них
единственным пленником.
Они обошлись со мной подобно
благоразумному разбойнику. 
Однако они ведали, что творили.
За это я должен буду
сослужить им службу.
Доставь королю приложенные письма и
поспеши ко мне, как бежал бы от смерти.
Эти добряки доставят тебя к
месту моего нахождения. 
Прощай. Твой, в чем ты, надеюсь,
не сомневаешься, 
Гамлет".
С рассвета в Валентинов день
Я проберусь 
к дверям
И у окна 
согласье дам
Быть 
Валентиной вам.
Пойдем сдадим оставшиеся письма
И поспешим к тому, кто их послал.
Как умер он? Но за нос не водить!
Я рву все связи и топчу присягу.
Возмездьем не пугайте. Верьте слову:
Что будь что будет, за отца родного
Я отомщу!
Вы б узнать желали
Всю подноготную про смерть отца?
Как это сделать, если в ослепленье
Сметаете вы, словно кучу карт,
Врага и друга, правых и неправых?
- Нет, лишь врагов.
- Вы их хотите знать?
Да. А друзьям открою я объятья.
Теперь вы говорите,
Как добрый сын и верный дворянин.
Что я в утрате вашей неповинен
И сам скорблю, вам станет дня ясней.
- Вам надо петь.
- Что там за суматоха?
Без крышки гроб его несли...
Дитя мое, Офелия, сестра!
Это вор-ключник,
увезший хозяйскую дочь.
Гнев, иссуши мой мозг!
Когда
отцов уносит смерть, то следом
Безумье добивает дочерей.
Свидетель бог, я полностью воздам
За твой угасший разум, роза мая!
Вот розмарин -
это для памятливости...
Возьмите, дружок,
и помните.
А это анютины глазки:
это чтоб думать.
Вот вам укроп, вот водосбор.
Вот рута.
Вот несколько стебельков для меня.
Ее можно также звать
богородицыной травой.
В отличие от моей, носите
свою как-нибудь по-другому.
Вот ромашка.
Я было хотела дать вам фиалок,
но все они завяли, когда умер мой отец.
Говорят, у него был легкий конец.
Но Робин родной мой -
вся радость моя.
- Ты видишь это, господи?
- Неужто он не придет?
Неужто он не придет?
Нет, помер он
И погребен,
И за тобой черед.
За упокой его души
Молиться мы должны.
И за все души христианские,
господи, помилуй!
Ну, храни вас бог.
Над речкой ива свесила седую
Листву в поток. 
Сюда она пришла
Гирлянды плесть 
из лютика, крапивы,
Купав и цвета с красным хохолком.
Ей травами увить хотелось иву,
Взялась за сук, 
а он и подломись,
И, как была, с копной цветных
трофеев, Она в поток обрушилась. 
Сперва
Ее держало платье, раздуваясь,
И, как русалку, поверху несло.
Но долго это длиться не могло,
И вымокшее платье потащило
Ее от песен старины 
на дно,
В муть смерти.
Утонула...
Утонула. 
Утонула. 
Не чаял в молодые дни
Я в девушках души
И думал, только тем они
Одним и хороши.
Но тихо старость подошла
И за руку взяла,
И все умчалось 
без следа
Неведомо куда.
- Чья это