свет
меркнет -
кого-то
казнят у стены,
грязная дорога
у моря,
угол улицы,
темное небо,
луч света
в прерии,
империя ветра
в летящем облаке.
И только чёрные линии
перечёркивают светлую картинку -
и трагедия пространства
и трагедия жизни
корёжат экран
своим огнём.
Только кино
увидело,
что если все
выполняют свою работу -
то множество людей себя
самостоятельно организовывают
и приходят к
безукоризненному равновесию.
Свет падает туда, куда нужно,
пренебрегая тем, что не нужно,
потому, что ему необходимо
осветить часть сцены -
тени господствуют
в другом месте.
И только это должно было
всегда присутствовать
во всём, на
что оно смотрело.
Только для
того, чтобы
суметь смешать грязь
с блеском глаз,
привнести
огонь в пепел,
создать сияние,
под покровом,
розу
или голубой свет -
такой же свежий, как роза.
Его
человечность
действительно
огромна.
Роковое,
как стенания,
разрушительное,
как любовь,
драматичное, как
перемены, безразличное
и непрерывное
среди всего,
что рождается
и умирает.
Сопровождая наше продвижение
к смерти по её кровавым следам,
кино
не кричит,
не оплакивает нас.
Оно не
успокаивает нас,
потому, что оно с нами,
потому, что оно - это мы.
Оно тут, где
освещена колыбель.
Оно тут,
где нам
является девушка
с незнакомыми глазами,
наклоняющаяся из окна,
с жемчугом
между грудями.
Тут, где
мы раздели её,
когда её крепкая грудь дрожит в ответ
на наше пульсирующее возбуждение.
Оно тут,
когда женщина открывает
нам свои колени
с таким же
материнским чувством,
с каким она открывает
объятия ребёнку.
Оно тут, когда
с неё падает плод.
Сколько раз
за её жизнь!
И потом
оно тут,
когда
она стара,
когда
её лицо в морщинах,
когда её грубые
руки говорят нам,
что она не обижается на жизнь
за то, что та причиняет ей боль.
Оно тут,
когда мы стары,
когда мы
пристально смотрим
на
приближающуюся ночь.
И оно тут,
когда мы
умираем
и наш труп передаёт
пелену в наши детские руки.
Тут.
Я - ваш.
Перевод и подготовка титров:
valenssia fenixclub