Император,
и я сожгу Анций
или, если тебе не жалко,
все эти виллы и дворцы.
Я построю тебе деревянный город,
который сам подожжешь.
Деревянные сараи?
Ты совершенно отупел, Тигеллин!
Видно, ты не очень ценишь
мой талант и мою Троику.
Какая вонь, должно быть, сейчас
в этом Риме.
У тебя не будет неприятностей за то,
что ты покинул Анций
без ведома Императора?
Нет, Нерон предупреждал, что
два дня будет слагать новые песни.
А я больше не мог
без тебя выдерживать.
Я знала, что ты придешь.
Это львы рычат в клетках.
Глаза отвожу, на твою тень поглядываю,
Что так много изящества
переняла от тебя.
Она, как ты, легка,
рожденная как будто из пены.
Куда ты ступишь - там цветы
и мотыльки.
Нет,
мне нужно подвигаться.
Петроний, Виниций,
душа моя тревожна и печальна,
хотя я чувствую, что с тем,
что я вам пропел для пробы,
я могу выступить публично.
Ты можешь выступить и здесь,
и в Риме, и в Ахайе.
Когда я играю и пою,
музыка открывает мне прелести,
которые я чаще всего не умею
ни назвать, ни умом понять.
Только чувствую их.
И скажу тебе, что я, Император и Бог,
чувствую себя тогда
маленькой песчинкой.
Тебя нужно знать так близко, как я.
В Сенате шепчутся,
что Диодор и Терпнос
лучше меня играют на кифаре.
Скажи мне честно.
Они играют лучше меня?
У тебя нежнее касание струн,
в тебе чувствуется артист,
а в них - умелые ремесленники.
Если так - пусть живут!
Они никогда не догадаются, какую
услугу ты им оказал в эту минуту.
Видишь ли, я артист во всем.
Я не могу жить обычной жизнью.
Я знаю, что люди говорят,
будто я безумствую.
Но я только ищу!
А если безумствую, так это от скуки
и нетерпения, что не могу найти.
Понимаешь? Я ищу, ищу, ищу.
Знаешь ли ты, что именно поэтому
я осудил на смерть мать и жену?
Я хотел принести величайшую жертву,
какую человек может принести;
мне думалось, отворятся
какие-то двери,
за которыми я увижу что-то
великое и ужасное,
недоступное для человеческого
воображения.
Но этой жертвы было недостаточно.
Для открытия эмпирических дверей,
видимо, требуется больше,
и да сбудется то,
о чем гласят пророчества!
Что ты собираешься сделать?
Знаешь, существуют два Нерона.
Один такой, каким его знают люди,
а другой - артист,
которого знаешь только ты один.
Тяжко человеку нести бремя
высшей власти и величайшего таланта.
Я сочувствую тебе, Император,
всем сердцем
и вместе со мной Виниций,
который тебя боготворит.
А, он и мне был всегда приятен,
хотя служит Марсу, а не музам.
Он влюблен.
Разреши ему, государь, уехать в Рим,
а то он у меня тут зачахнет.
Та лигийская заложница,
которую ты ему подарил, отыскалась.
А он влюбился в ее добродетель.
Теперь желает на ней жениться,
вздыхает, сохнет.
Это красивая девушка,
но слишком узкая в бедрах.
Ты ее любишь так,
как говорит Петроний?
Люблю.
Тогда я велю тебе завтра же
ехать в Рим, жениться на ней
и не показываться здесь
без обручального перстня.
Благодарю тебя, государь.
Как приятно осчастливливать людей.
Я хотел бы до конца жизни
ничего другого не делать.
Прости, божественный Император!
В Риме пожар!
- Большая часть города в огне!
- Боги!
Наконец-то я увижу горящий город
и закончу свои стихи о нем.
Свою Троику.
Если я выеду немедленно,
успею я увидеть пожар?
Повелитель, над городом море пламени,
дым душит жителей,
одни падают без чувств,
другие, обезумев, бросаются в огонь.
Рим гибнет, государь!
Горе мне несчастному!
Горе тебе, священный град Триама!
Смените коня!
Какая часть города в огне?
Пожар, господин, начался в лавках
возле Большого Цирка.
Когда нас отправили,
в огне был центр города.
А за Тибром?
Пламя туда пока не дошло,
но охватывает все новые районы.
Люди гибнут от огня и дыма.
Лигия!
Лигия!
Где Лигия?
Урс с дочерью Юпитера в Остриане.
Мир тебе, персидский царь!
Дом твой, господин, наверняка сгорел,
потому что Карины охвачены огнем,
но ты всегда будешь богат, как Мидас.
А теперь надень это. Что за несчастье!
Христиане предсказывали,
что