придется меня учить.
И если нам действительно придется
действовать нелегально,
чтобы найти самородков из моего списка,
мне кажется, жизненно необходимо также вести
и какую-то открытую, легальную работу,
чтобы французским ищейкам было
за чем следить.
Бингхэм прав. Вы схватываете налету.
Мы действуем легально, и одновременно готовим
подпольные операции.
Нам нужен специалист. Я знаю такого
человека - он настоящий эксперт.
Я полностью ему доверяю,
хотя и не сплю с ним.
Ваши сексуальные намеки отвлекают
от дела. К тому же они агрессивны.
Это самозащита. Пора принимать людей -
этого от нас ждет французская полиция.
Немцы согнали нас. Тысячи беженцев.
Меня навсегда разлучили с моим ребенком.
Поймите, наш проект - это
поиск беженцев, которых можно
квалифицировать, как
скажем так - интеллектуальных работников.
Я была учительницей!
- Большое вам спасибо.
- Подождите.
Надеюсь, вы привезли с собой
целый вагон наличных.
Нельзя давать милостыню каждому,
кто будет приходить.
Я привез достаточно денег, и сегодня попрошу
прислать мне еще. В чем дело?
Это вопрос элементарной безопасности. Закон
запрещает ввозить валюту без разрешения.
Или вы хотите, чтобы Гестапо и французы стали
следить, на что вы тратите каждый цент?
Мириам, мне нужна ваша помощь. У нас все
получится - я найду выход. Вы в порядке?
- Да.
- Мы занимаемся таким важным делом.
Я буду стараться. Я обещаю вам.
Я был профессором Гейдельбергского
университета,
преподавал средневековую философию.
Я был известен.
Но в 33-ем меня уволили,
после принятия Нюрембургских законов.
- Он был известен. Это важно для истории.
- Да, он был известен. Ото лет тому назад!
Ты не можешь спасти всех, мы должны спасать
тех, кто еще может принести пользу.
Если вы спасаете художников,
я должен быть первым в вашем списке.
Я - надежда будущих поколений.
Я - великий художник.
Тогда мне нужно увидеть ваши полотна.
Картины.
И если я увижу что они талантливые,
тогда мы рассмотрим вашу кандидатуру.
- Да кто вы такая, чтобы судить меня?
- Я - величайший в мире искусствовед.
Вы считаете себя артисткой?
Артисткой? Да, кажется, мои клиенты
именно так меня и называют.
Я должен уехать в Америку,
я - сирота. Мне некуда идти.
Мы с мужем были писателями.
Но малоизвестными.
И за нас никто не замолвит слово. Никто.
Как бизнесмен я помогал
очень многим художникам.
Когда я уже не могла танцевать,
я стала преподавать балетное искусство.
Да, это мой роман, я уверен, вы его читали.
Мы самые обычные люди,
но у нас одаренный сын.
Когда-то я была певицей.
До войны... мы жили в Берлине...
убили моего мужа...
сестра в тюрьме...
до смерти избили жену... забрали мою мать...
- Сколько человек подходит для нас?
- Одиннадцать.
У вас хватит денег, чтобы откупиться
от остальных ради сотни избранных?
Хуже всего, что не появились те,
чьи фамилии в списке.
Они скрываются вроде тех, что были в гостях
у Бингхэма, и боятся прийти.
Идите домой! Корабль уж отплыл!
Приходите завтра!
Простите, сэр, на сегодня мы закончили
и уже не сможем вас принять.
Я пришел, чтобы помочь вам.
Но как? Каким образом? И откуда вы знаете,
какая помощь нам нужна.
Для этого не надо быть гением, мистер Фрай.
Завтра здесь в очередь выстроится
половина Марселя,
а вторая половина будет пытаться
получить удостоверения со штампом:
"гений-интеллектуал".
В этой ситуации помощь вам явно пригодится.
Пусть войдет.
Альберт Хиршман.
О таким именем и фамилией, да еще и будучи
членом социал-демократической партии,
я первым из берлинских евреев
узнал, что затеяли нацисты.
И вот, я поехал в Испанию сражаться
против Франко.
Войну мы проиграли. Я перебрался во Францию,
вступил в армию, но она капитулировала.
И вот, я сбежал на юг.
Здесь чем я только не занимался.
Даже был мэром маленького городка и выписывал
что-то вроде свидетельств о рождении.
На самом деле это было так:
"Я подтверждаю, что этот человек жив,
потому что он собственной
персоной стоит передо мной".