да, я знаю, добрые толстяки
всегда вызывают смех.
Это забавно, это мило, ведь правда
добрые толстяки очень симпатичны?
Да только им нелегко жить, представьте себе.
Да нет, у меня тоже в прошлом году
стащили велик, и я поставил на нем крест.
Но через три дня, на другом конце Парижа -
невероятно! - что я вижу?
Свой велик, тот же номер:
813, Аш-Ка 45, и я говорю себе:
Это же мой велик, я просто возьму его.
Подваливает мужик, как ни в чем ни бывало,
я смотрю, как он снимает замок.
Тогда я к нему подхожу и говорю:
"Послушайте, месье, но это мой велик!"
Этот тип смотрит на меня свысока, и я
понимаю, что он издевается надо мной.
Ну, и как всегда, люди останавливаются,
смотрят на тебя, и знаете,
что он осмелился мне сказать?
Он обзывает меня педиком - извините,
Жан-Лу - и рассказывает этим людям,
что я хотел его подрочить, что я делал
ему грязные предложения и всё такое.
Люди смотрят на меня косо,
все они за моего вора.
Я подумал: они мне еще морду набьют",
так что я без лишних слов смылся.
Их называют боши, фрицы, немцы, серо-зеленые.
Не помню последнее слово.
Забыл. Картофельные жуки.
Да, картофельные жуки.
До свидания.
До свидания.
Пока!
Пока!
Эй, куда ты идешь с моим проигрывателем?
Прежде всего, он не твой, а Марьон, и она
мне его одолжила для вечеринки.
Ладно, до свидания.
Решительно, всё исчезает в этом театре.
Сначала кресло-качалка, теперь проигрыватель.
Мадам Штайнер,
вас ждет в баре какой-то месье.
Но я никому не назначала свидания.
Я не помню его имени,
но он из газеты "Я везде".
Даксья.
Да, Даксья.
Мадам... я хотел поговорить с вами, мадам.
Я предпочел встретиться с вами вне театра,
так как это конфиденциальный разговор.
Пожалуйста.
Я знаю, вы меня не любите, но я хочу думать,
что это потому, что вы меня плохо знаете.
Не мне вас судить.
Я только знаю, что ваши статьи часто
ранили людей, которых я люблю
и чью работу я ценю.
Другие говорят, что вы по-настоящему
любите театр.
Я действительно живой парадокс.
Я обожаю театр, я живу ради театра, и меня
ненавидит большинство людей театра.
Не буду хвастаться, но нужна
определенная стойкость,
чтобы работать в такой враждебной среде,
и этой стойкостью, думаю, я обладаю.
Вы знаете, что меня всегда
восхищал Люка Штайнер.
Если бы он находился сейчас здесь,
напротив меня, я бы сказал ему,
что наш настоящий враг - это социалист,
антикапиталист,
и что мы тоже левые, но мы хотим пойти
еще дальше: мы хотим революции.
Знаете, я видела,
как Люка покупает газеты,
но открывал он их только
на странице спектаклей.
Я делаю то же самое.
Так что политика...
И напрасно, потому что всё политика.
Но это ваше дело, я сюда пришел не для этого.
Люка Штайнер не покидал Франции.
Дамы и господа, нужно спуститься в убежище.
Удостоверение личности, которое я вам показал,
было найдено у проводника при аресте.
Здравствуйте, мадам.
Здравствуйте, Ивонна.
Ваш муж наверняка прячется в
какой-нибудь деревушке или за городом,
но в какой-то момент он свяжется
с вами, я в этом уверен.
Поэтому я прошу вас передать ему: скажите ему,
что если он решится вернуться в Париж,
я не буду выступать против
него в своей газете.
Для меня это вопрос чести.
Но если он вернется, он скомпрометирует вас.
Вы думаете о своем театре?
Фамилия Штайнер вам не подходит.
Вам следует просить развода.
Ты помнишь, Марьон, ты помнишь?
Что я должна помнить?
В большом лифте "Галери Барбес".
Да, помню, мне казалось, что все
в мире понимают, чем мы занимаемся.
Я умирала от страха.
Тебе было только страшно?
Нет, не только страшно.
А на приеме в доме моделей
"Кукольный дом" уже тебе было страшно.
Нет, я был очень доволен.
Давай, уходи.
Возвращайся в отель.
Я хочу, чтобы ты ушла прямо сейчас.
А если я останусь здесь на всю ночь?
На всю ночь?
До завтрашнего утра?
На всю ночь.
Это правда?
Тогда я погашу свет,
чтобы обдумать твое предложение.
Но когда я пришел и сказал вам:
"Елена, я люблю вас",
почему вы отказались выслушать меня?