кровати.
Скажи что-нибудь.
Что мне тебе сказать?
Я стою возле твоей кровати.
Я плохо тебя слышу.
Я тоже тебя плохо слышу.
Иди к приемнику.
Но где этот приемник?
Я его слышу, но не вижу.
Здесь, возле топки.
Возле топки?
Вот, я возле нее.
Я слышу тебе через нее?
Да, я тебя слышу так, словно ты рядом со мной.
Сделай звук громче и иди ко мне на сцену.
Но это же очень опасно.
Напротив, это очень здорово.
Видишь, это старая решетка отопления, это
значит, что если я немного улучшу систему,
я могу внизу слышать всё,
что здесь происходит.
Я смогу, наконец, следить за репетициями.
Каждый вечер я буду говорить тебе,
что ты должна предлагать Жан-Лу,
чтобы он передал это актерам.
Конечно же, "Исчезнувшая" продержится до
сотого спектакля, она продержится год!
Я вернулся, я руковожу своим театром, я ставлю
пьесу, но никто не будет об этом знать!
С тех пор, как я вошел в этот дом,
я слышу только ложь,
и каждая ложь противоречит другой.
Это не ложь, это черные дыры.
Это не ложь, это черные дыры.
Уже много лет назад я первая начала
докапываться до истины.
Неужели вы не понимаете, как ужасно
не знать, кто ты, что произошло,
и, что хуже, жить в страхе,
что это произойдет еще раз.
Иногда у меня ощущение,
что я не живу по-настоящему.
Почему доктор Сандерс никогда не отпускает
вас в город показаться врачу?
Он знает больше, чем все врачи.
Без доктора Сандерса я бы уже умерла.
Мне не хватит всей жизни, чтобы
выразить свою признательность.
Пленник не должен испытывать
признательность к своему тюремщику!
А доктор Сандерс сделал вас своей пленницей!,
но если кто-то говорит вам: "Елена, я люблю
вас", почему бы не выслушать его!?"
Нет, простите, простите, извините.
Неужели, Жан-Лу, во время этого
диалога надо кричать?
Потому что мне это кажется
фальшивым, неестественным.
Послушай, Бернар, здесь точные указания Люка,
вот: эту сцену нужно играть, как дуэль.
Как дуэль.
Ладно, но мне это кажется странным.
"Пленник не должен испытывать признательность
к своему тюремщику!,
а доктор Сандерс сделал вас своей пленницей!
Но если кто-то говорит вам: "Елена, я
люблю вас!", почему бы не выслушать его?
Но я не имею права любить, вы это понимаете!?
Я не имею права ни любить, ни быть любимой!
Нет, Елена, нет, эти слова
диктует вам доктор Сандерс!
Я хочу вам кое-что рассказать
о докторе Сандерсе."
Вот, вы просили меня кричать, я кричал,
но играть эту сцену таким образом
мне совершенно не нравится!
Мне тоже, Жан-Лу,
не нравится играть так эту сцену.
Нам обоим не нравится.
Бернар Гранже прав, эту сцену нельзя кричать.
Да, но Жан-Лу следовал твоим указаниям.
Да, мне тоже случается ошибаться, а Жан-Лу
напрасно иногда слишком верен моим указаниям.
Что это?
Что-то с электричеством.
Передай мне свечу.
Свечу, свечу...
Ну вот, опять свет.
Эту сцену надо играть не как дуэль,
а как заговор.
Тебе не интересно, Марьон,
ты меня не слушаешь?
Нет, извини, Люка, но я умираю от усталости.
Ладно, устраивайся, спи.
Нет, я хочу спать у себя в отеле.
Я еще вернусь.
Значит, ты сбегаешь из супружеской норки?
Я скоро.
Подожди.
Я жду.
Я навещу тебя завтра утром, как только приду.
Рэймон, Рэймон! Ты не видел Рэймона?
Я не могу его нигде найти.
Нет.
Ты теперь заделался электриком?
Нет, не электриком, а инженером.
Рэймон!
Рэймон!
Вот он.
Да, знаю.
Вы меня ждали,
но я три четверти часа простоял в очереди
в скобяную лавку в районе Базар.
Когда я из нее вышел, велосипед уже не
было вместе с цепью, что делать,
я поехал на метро,
там неполадки с электричеством,
я застрял между двумя станциями,
со всеми купленными товарами.
Не надо было ехать не метро, ты же
знаешь, у нас времени в обрез.
Надо было поехать на вело-такси.
Тем более что за это парню надо
платить по двойному тарифу.
Вот именно поэтому я не езжу на вело-такси.
Да я просто пошутил.
Нет, правда, вы меня представляете,
развалившимся, как паша,
чтобы меня тащил бедный парень, истекающий
кровью и потом и жмущий на педали?
Да,