Для чего всё это?
Что мы будем делать, ты и я, после того,
как мы попозировали и потанцевали?
Мы солдаты Амстердама, мы солдаты Амстердама.
До этого она была замужем за солдатом.
Она знала трюки, которым он её научил.
И практиковалась на мне.
Мой брат солдат, он играет на трубе.
А мой муж горнист.
Каждую ночь я весь выливался в неё.
Мы солдаты Амстердама.
И если мой шип не был в её дырке,
он был у неё в заднице, во рту,
ну, а если и не там, то у неё в руке.
Солдаты Амстердама.
Я забывался каждую ночь,
чтобы убежать от мыслей о тебе, Саския.
Я был одержим телом Гиртии.
Я хотел изобразить себя преступником.
Я был в другой пьяной,
непристойной, тёплой стране.
Лежи так. Не двигайся.
Я тебя нарисую.
Нет.
Лежи. Я подарю тебе рисунок.
И зачем тогда его делать?
Ради удовольствия рисовать.
И удовольствия видеть тебя слегка униженной.
Удовольствия унижать тебя,
и видеть, как ты это позволяешь.
И из-за удовольствия
осознавать собственные грехи.
Это - часть того, что мы делаем с тобой.
Хозяин и служанка.
Я присмотрю за Титусом.
Иди, смотри.
Гиртие. Гиртие.
Дай, я посмотрю.
Я бы не позволил никому
завидовать моему удовольствию.
Пустая кровать?
Дитя Мариеке трудится.
Кто это?
Она обесчещена.
Её лицо изуродовано.
Кому-то понадобилось уничтожить её красоту.
У неё было такое милое личико.
Личико, но у неё всё ещё красивое тело.
Тогда, похоже,
она подходящая кандидатура для меня.
Кому-то не столь удачливому придётся
очень много поработать, чтобы понравиться.
Мне бы это понравилось.
Может, вы присоединитесь ко мне?
За полцены двойное удовольствие.
Она дочь Кемпа.
Тогда, приватную комнату на троих,
миссис Ромбут Кемп.
Вам не следует так меня называть.
Одна для тебя.
Ради этих бедных сирот,
более несчастных, чем ты, Марита.
Одну для моего друга, и одну для меня.
Никаких вшей, собак, блох,
никаких подглядываний.
Зеркала, горячую воду,
чистые простыни, ленточки.
Ремни, полотенце, расчёску,
бритву, нож, свечи, и ножницы.
Пиво, спирт, и Библию.
Я была дочерью солдата и женой солдата.
Меня растили для службы.
Ты заставляешь думать о твоих отце
и муже самое плохое.
Самое плохое, о чём ты можешь подумать,
наверное, будет самое меньшее,
к чему меня побуждали.
К тому же, в своём воображении,
ты опустил брата и мужа.
Когда они все обнаружили, что я не могу
рожать детей, их похоть усилилась,
поскольку они больше не боялись,
что их излишества раскроются.
Я видел три проплывающих корабля,
я чую запах моря.
Ты чувствуешь запах моего корабля?
"Свинцовое бремя".
Это было глупое вложение.
Твоя мать могла бы рассказать мне больше.
Мариеке.
А где все твои детки?
Теперь я живу с Ромбутом.
Что?
Я работаю у него в буфете.
И прихожу туда, где я была счастлива.
Я прихожу сюда почти каждую ночь,
когда он заканчивает со мной.
У нас был малыш.
Но у него не было ног.
Ребёнок моего отца, он умер.
Иди сюда, птенчик.
Жизнь такая несправедливая,
несовершенная, жестокая,
разочаровывающая и невыносимая,
и справедливости в ней никогда не будет.
Я видел три плывущих мимо корабля.
В полчетвёртого утра.
Я себе понравилась на той картине.
Я всё ещё надеваю серьги Саскии,
когда прихожу сюда.
Я бы хотела посмотреть на себя на той картине
снова, хотя Ромбут говорит, что я не должна.
Он говорит, что это дьявольская картина.
Я так не думаю.
Я была очень счастлива с вами.
Господи, Мариеке. Мариеке.
Нет. Нет.
Я видел три плывущих мимо корабля.
Я видел три плывущих мимо корабля.
В полчетвёртого утра.
Хватит.
Ты изменился.
Такое интенсивное
отвлечение съедает само себя.
Я устал быть твоей жертвой.
Ты торжествуешь, нагибая
меня так близко к земле,
пока мой нос не зароется в твоём дерьме.
Раньше ты не был
из-за этого таким несчастным.
Ты права.
Я уже переполнился своей дурной репутацией.
Я заплатил тебе огромные суммы
в драгоценностях, мехах, посуде,
представляя себе, что ты была достаточно
опытной шлюхой, и заслужила всё это.
Я платил тебе больше,
и ты