придумал новый механизм,
на который не воздействовало
внешнее движение.
Благодаря двум противовесам часы можно
было держать под любым углом.
Конструкция морского хронометра
включала также устройство,
регулирующее температуру, которое он
уже применял в своих деревянных часах.
Затем потребовался тщательный сравнительный
анализ механики морского хронометра
и старых, проверенных временем часов.
Раскачивай равномерно, Уильям.
Он стоит слишком близко к огню.
Ерунда!
У нас теперь два противника - климат и
величина отклонения поверхности океана.
Важно убедиться, что на ход часов не
влияет жара, будь то ямайское солнце,
либо пламя камина.
Ну, как тут - холода хватает?
Да!
Хорошо!
Теперь норма, заданная маятниковым
рычагом, позволит упорядочить движение
вплоть до одной двадцатой секунды.
Считай громче, Джеймс!
Ну что, уильям?
Четыре секунды.
Четыре! Значит, морские часы отстают
на секунду в час по сравнению с нашими.
Нужно их как следует настроить,
довести до совершенства!
Всякий раз при настройке прибора
его приходилось полностью разбирать,
а это весьма не простая задача.
Я уже справляюсь с этим менее,
чем за восемь часов.
Столько же требуется, чтобы его собрать.
Я это делал уже четыре раза.
Хэррисон, настраивая свой хронометр,
должно быть, делал это сотни раз.
Держите ровнее! Так, хорошо! Еще ровнее!
Начинай отсчет, будь внимательнее!
51 ... 52 ... 53 ...
54 ... 55 ... 56 ...
57 ... 58 ... 59 ... 60!
Стоп, стоп, хватит!
Ну, что?
Идут неровно. Без движения
погрешность - секунда в час,
сейчас две секунды, значит,
за день набежит 48 секунд.
48 секунд - это много?
На седьмой неделе плавания в Вест-Индию
это составит уже более получаса,
то есть, отклонение от
курса почти на 500 миль.
А надо, чтоб было не
больше секунды в неделю.
Неужто механизм может быть таким точным?
Джон в это верит.
Вот так. Здесь надо закрепить, чтобы
рычаг не слишком заваливался назад.
Капитан? Боже правый, что вы тут
делаете? А я думал, я тут один.
Я схожу с ума!
Нет, не волнуйтесь, не в том смысле.
Ну и механика,
тут чёрт ногу сломит!
Так все подогнано,
что одна поправка поверх другой.
Если что-то не ладилось, он не
начинал заново, а наоборот, усложнял.
Рычаги, пружины, снова пружины и
рычаги, одно подправляет другое.
Безумие! Он не мог себе сказать: "Я ошибся!"
Он думал так: "Добавлю что-нибудь
еще, и ошибки не будет!"
С ума сойти!
Может, вам что-нибудь нужно? У меня где-то
была бутылка шерри. Хотите, выпьем немного?
Что скажете?
Нет, благодарю. Через минуту я буду в норме.
Ну, как хотите.
Я о тебе сегодня думала.
Вспоминала, как впервые тебя увидела.
Ты переписывал поэму Роберта Грэйвса,
не помню, какую именно,
и рисовал в тетрадке рожицы.
И я подумала: вот это да!
И вовсе не из-за поэмы или рисунков.
Даже не знаю, что меня так поразило.
Может, твоя погруженность в предмет?
Кругом ужасно шумели, а ты ничего не
замечал, ты с головой ушел в свои занятия,
и я поняла:
этот человек может
добиться всего, чего захочет.
О чем это ты говоришь?
Так, ни о чем.
Я хочу, чтоб ты бросил эти часы.
Брошу, когда все закончу.
Так и знала, что ты это скажешь.
Как это глупо с моей стороны.
Он готов.
Ты их видишь?
Вон там.
Осталось меньше минуты.
Боевая готовность!
Ты их видишь?
Пора!
Уильям!
Похоже, он доволен.
И что теперь?
Лондон.
А потом Вест-Индия.
Если он получит премию.
О, Боже!
Все детали этой машины работают с
изумительным и непревзойденным изяществом,
создавая гармоничное сочетание
разно-направленных движений.
Прошу вас, джентльмены,
убедитесь в этом сами.
Смелее, сэр, этот прибор сделан так, чтобы
выдерживать самые сильные штормы на море.
Я и сам изо всех сил пытался нарушить
движение балансиров, это просто невероятно!
На море хронометр будет
помещен в защитную обшивку,
которая также будет
способствовать его устойчивости.
Мистер Хэррисон, я недооценил
вас при нашей первой встрече.
Глядя на ваши часы, я понимаю, что должен
по ним настроить