Октавианом.
Выдай мою голову Агриппе.
Небольшая потеря.
Второй раз умирать не больно,
да и тебе от этого выгода.
Можешь заключить
великий союз с Римом.
- Мне не нужен великий союз с Римом.
- А что тебе нужно?
Я пришла за Марком Антонием.
Остатки его армии,
Руфио, мой сын, я...
и весь Египет его ждет.
Времени мало.
Марк Антоний?
С таким именем здесь
никого нет. Среди живых.
Для чего мало времени?
Для того, чтобы Марк Антоний
появился в сияющих доспехах...
с мечами в руках?
Агриппа. Октавиан.
Назад. Радуйтесь,
Марк Антоний спасет мир.
Антоний, говоришь?
Он умер на Акции,
когда дезертировал.
Он хотел сбежать по морю,
но ты не удержала его за руку.
Руфио, мои легионы ждут.
Для чего?
Чтобы я увидел в их глазах,
в их сердцах, в их оцепенении...
свой вопрос:
почему ты не умер?
Почему ты жив?
Как ты можешь жить?
Почему не лежишь на дне моря,
распухший, обескровленный,
погибнув достойной смертью?
Ты просила у меня
прощения за то, что сбежала.
Ты плакала и оправдывалась: мать
своего ребенка, царица своей страны.
Где и как мне плакать
и просить прощения? Перед кем?
Перед тысячами тех,
кто меня не слышит?
Как мне оправдаться?
Просто сказать: я любил?
Когда ты уехала, я ничего
не видел, не чувствовал, не слышал.
Не думал об умирающих,
о Риме, о Египте,
о победе или поражении, о славе
или бесчестии, прошлом о будущем.
Лишь о том, что я должен
быть со своей любовью.
Что меня звала моя госпожа.
Я бросился за ней.
И только тогда...
оглянулся...
и увидел.
Ты была права.
''Будь повелителем,
кем угодно, чем угодно,
но не люби''.
Я ошибалась.
Я жестоко ошибалась.
Антоний, любовь,
за которой ты гнался, здесь.
Это возмездие за империю.
Антоний,
без тебя я не хочу
жить в этом мире,
тем более сражаться.
Потому что для меня...
нигде не будет любви.
Скажи мне умереть
с тобой. Я умру.
Или хочешь, чтобы мы жили?
Выбирай, что хочешь.
Нам слишком поздно
выбирать жизнь.
Лучше поздно,
чем никогда.
Госпожа, плохие
новости из города.
Народ напуган.
Некоторые покидают жилища.
Ночью повсюду тайно
расклеили сотни записок.
Утром их обнаружили на рынке,
даже на храме
и в других святых местах.
За подписью Октавиана
Гая Юлия Цезаря Августа,
обещающего египтянам
мир, если они сдадутся,
и разрушение, если нет.
Я сорвал все записки...
и обещал смертную казнь всем,
кто распространяет слухи о том,
что люди Антония
могут его покинуть.
А если слухи подтвердятся,
что будет за это?
Откуда ты знаешь?
Я знаю римлян.
Есть лишь один командир,
которого они не бросят.
Его зовут победа.
Но ты только что
отпустила Антония.
Ты бы видел, как он гордился...
своей отвагой.
Как раньше.
Всем моим слугам...
дали свободу? Они уехали?
Да. Они хотели прибраться.
Октавиан сделает сам уборку.
Начальник стражи и трое его
лучших людей будут мне докладывать,
они переоделись купцами.
Они увезут
из Египта Цезариона.
На время.
А ты? Прошу тебя, подумай.
В восточной бухте стоят
два корабля Эвфранора.
Ты пронесешь
меня туда в ковре?
Нет.
Нет больше Цезарей.
По крайней мере, для меня.
- Значит, ты намерена...
- Остаться в Александрии.
Сюда придут
в последнюю очередь.
- Это последнее надежное убежище.
- Царица, я никогда...
- не оспаривал твоих решений.
- Сейчас не время начинать.
- Позволь остаться с тобой.
- За мной присмотрят Чармиан и Эйрас.
Если Антоний...
Когда Антоний вернется,
ты скажешь ему,
где меня найти.
Дождись его.
Вместе мы сделаем то,
что он считает нужным.
Ты всё понял?
- Да, госпожа.
- Что-нибудь еще?
Я всегда тебя любил.
Я всегда это знала.
Рим еще не видел такой армии.
Мы должны
объединить силы с Азией.
Не стоит терять время
на уничтожение армии Антония...
- и его самого.
- Резни не будет.
Вряд ли здесь
вообще прольется кровь.
Кто-нибудь побеждал
без единого удара? Любопытно.
Позволь мне
еще раз внести ясность.
Антоний мне нужен
живым. И она тоже.
Ее надо взять живой.
Второе пришествие царицы
Клеопатры в Рим